Эдуард явился только через несколько дней, когда я совсем отчаялась его дождаться. На этот раз к пластырю на лице прибавился перебинтованный палец, но лицо мужчины уже не выражало того гнева, с которым он уходил несколько дней назад.
Он поставил рядом со мной тарелку с хлебом и новую бутылку воды. Я с жадностью набросилась на хлеб, чувствуя себя какой-то неандерталкой.
Он в это время забрал горшок и вышел из подвала. Я смотрела на него дикими глазами, мне казалось, что за последние дни из женщины я превратилась в зверя, которого волновали только инстинкты.
– Выглядишь весьма плохо. – казал мне Эдуард, но я молчала. Я не хотела с ним говорить, видеть его тоже не хотела. Как и не видела выхода из сложившейся ситуации. Я была в настоящем плену, который превращался для меня в ад.
Он ушел,
