— Я знаю из-за чего это всё случилось! Из-за русской сучки!
— Она здесь не причём…
Хмурит брови, на лбу выступает больше морщин, всегда, когда дон злится. Это придаёт ему грозности, даже несмотря на возраст.
Возраст не помеха. Возраст — не про него. До последнего удара пульса он есть и будет грозой всей Италии.
— Доминик, я знаю, когда ты врёшь. Я вырастил тебя, вот этими руками! Я знаю тебя от и до! А теперь, — ближе наклоняется, — ответь на важный вопрос — что с тобой происходит? Ты не похож на себя. Не я один это заметил, люди… — кашлянул с хрипом, — не слепы.
— Понял! Приказал следить за мной? Вот почему она не послушала меня, сбежала так легко…
— Ты должен отправить её домой.
— Нет.
— Упёртый, — цыкает, — как всегда.
— Твой сын, потому что.
— Хватит, Доминик, я серьёзно
