Пожалеть монстра

Глава 3

Лида

- Здравствуйте, - смущенно улыбаюсь, прижимая к себе спящего Даню. Я была вынуждена прийти навстречу с ним, мама после приступа отлеживалась… - Побыстрее, если можно, - киваю мужчине на тропинку между домами. Сейчас не хочется как-то скрываться, разделаться бы с этой неприятной встречей, неожиданно свалившейся на меня. Поначалу про меня забыли, но потом звонили из отдела кадров, потом Наташа забыла, кому я передала папку с проектами, теперь вот следователь.

- Лидия Михайловна, у меня к Вам только один вопрос: какие отношения связывали Вас и Демида Гросса?

- Вы имеете ввиду директора? Бывшего директора компании, где я проходила практику? – переспрашиваю, а у самой сердце в пятки! Успела замылить в памяти подробности и имена, все имена, кроме его.

- А Вы еще знаете людей с таким именем? – с негрубой издевкой.

- Это теоретически. Не цепляйте словами, я прекрасно понимаю и привычки Ваши, и тактику. – вздыхаю. – У нас был интим. Не спрашивайте, это было глупо и в другой жизни. Он быстро бросил меня, указав на дверь. – стараюсь держаться как можно ровнее.

- Значит, все же расстались не друзьями?

- Такие мужчины не нуждаются в дружбе с женщинами. Это излишне. И чтобы никому ничего не объяснять, я уволилась. Нашла другую работу.

- И в коллективе к этому как отнеслись?

- Никак. Я не была душой компании, потерю которой оплакивали бы месяцами… - пожимаю плечами. – Мы больше не виделись с ним.

- То есть в последний раз Вы его видели…

- Стоп. Почему Вы говорите «в последний раз?» - пытливо уставляюсь на мужчину, одетого в обычную рубашку в клеточку и темные джинсы. – Что случилось с Демидом? – мой голос дрогнул, и я не смогла этого скрыть. Да и хотела ли? Сердце дернулось, и заколотилось быстрее. - Неужели что-то плохое? Он жив?

- Видимо, да. Просто пока пропал…

- Как это возможно? – хлопаю глазами, ведь Гросс из офиса вылезал не часто, к работе относился рьяно, баб принимал прямо на рабочем месте! – А родственники?

- Вы знакомы?

- Нет, конечно. Но… просто не пропадают такие люди сами по себе… - мотаю головой, поглядывая на спящего Даню.

- Однако, бывают прецеденты… - задумчиво произносит, поглядывая на наручные часы.

- В общем, ничем не помогу, поскольку ни окружения его не знаю, ни других подробностей. Коллег по работе помню не всех, не пару дней прошли с тех пор…

- Это его ребенок? – нагловато спрашивает напоследок с прищуром.

- Нет, это мой ребенок. Только мой. Плод так сказать девичьей глупости и нового места работы. Тоже бывшего, кстати. Ветреная я, знаете ли, жизненные уроки усваиваю плохо. Вот решила родить, сколько можно по абортам бегать? – твердо отвечаю, нагло скалясь. Слова противные, но для уверенности я должна была их произнести.

Мы распрощались. Удовлетворенно вздыхаю, мысленно ставя правильную галочку в голове. По звонку следака я сразу согласилась на встречу, как только услышала про босса. Он может быть каким угодно человеком, но мое отношение к нему всегда будет сквозь призму словосочетания «отец моего ребенка». Уж так я решила, а значит, мне и отвечать перед совестью. И маму волновать по этому поводу не буду…

Гросс заправлял большой конторой в одной из многоэтажек новой Москвы. Реклама, финансовые схемы каких-то перепродаж, поставок, консалтинг и много другое, что обычно собирает вокруг себя множество шума, вливаний и обеспечивает владельца разными источниками дохода. Я не задумывалась о том, откуда все это у Демида, но постоянное внимание налоговой и законников к нему уж точно не было в новинку. Полгода я ходила практиканткой, меня даже оформили на небольшой оклад. Конечно же, слухов вокруг нас с ним и Демида отдельно была масса. А что может быть лучше, чем наворотить слов побольше? Я молодая и глупая. Мне можно мечтать, тупить, мужчины ожидают именно это.

- Соскучился, малыш? – спрашиваю у своего найденыша, который встречает меня у дверей. Встает на задние лапы и протягивает мне свои передние, словно танцует, перешагивает задними лапами. Так забавно… - Ждал нас? Ай, молодец какой!

Вот хоть ему расскажу.

- Пусть Данюша еще поспит, а мы пойдем тебя снова покормим. – шуршу заветным пакетиком, приглашая собаку к трапезе. – А знаешь, Малыш? Я думала, что буду очень злиться на него… - оставляю мисочку и усаживаюсь за стол. – Он ведь… по сути отказался от меня… А все-таки не могу… Все время жду его, будто он уехал в командировку, жду, как дура, и не могу это прекратить. Будто мне память стерли до него, и теперь только с ним, с этим его «иди на аборт…»

Слезы полились рекой, и я опустошенно уронила голову на сложенные руки. Больно. Странно, учитывая, что душу изливаю собаке… До этого - Наде, моей кошке. Также беспомощно. Также глупо… Но пусть с ним ничего плохого не случится! Я готова и дальше врать всем следователям на свете, лишь бы оставалась крохотная надежда… для нас с ним!

Малыш

Хрустнув парой шариков с ужасающим, но таким привязчивым запахом, я продолжил ее слушать… Почему-то возникло ощущение, что она мне сообщит что-то важное… Последовала исповедь, настоящая, грустная, пронзительная. Я аж сел, облизываясь, после ее признания, жуя очередные шарики сухого корма, я вдруг отчетливо припомнил, что когда-то совершенно не гнушался этим словом. Прерывание беременности, нежелательные дети… что тут такого? Меня жизнь не баловала, значит, имею право на свое мнение. А моя спасительница рыдает так, что в животе тоскливо урчит. Выходит, ребенок случайно получился, и папаша от него отказался. Как и со мной – вроде бы я мелкий, декоративный, а купили и бросили. Как еще я мог оказаться под осенним дождем с такой никчемной тонкой шкуркой и амнезией? И с раздвоением псово-человечьей личности, между прочим…

Интересно, чего меня так развезло-то, а? Может, и у меня вот так растет где-то пацан или девчонка, а я и не в курсах? Трясясь от накала страстей, тычусь мордой в руку Лиде, она принимается гладить меня, подхватывает на колени. Боже, какая у нее грудь шикарная! И пахнет так!

- Щекочешь меня мокрым носом, - наклоняется ко мне, нечеловечески глубоко заглядывая в глаза… - Какой ты славный, Малыш! Ласковый, честный. Вот был бы мой любимый мужчина таким…

- Почему же его нет с тобой рядом? Раз любимый… - невозмутимо бубню себе под нос, тая от волшебных прикосновений. Хотя… мне не хочется видеть рядом с ней никого, по крайней мере мужчину так точно.

- Потому что я босячка, без силикона и апартаментов. Узнает, что родила, отберет сына… - незримо она ответила на мой немой вопрос, кивая, будто тот прозвучал всуе.

Какой-то стереотип выдала, я аж поморщился. Сам бы в таком вот формате ни за чтобы не сформулировал. Да и любому другому мужику в принципе по х**н это, босячка-не босячка… Ребятенок же общий? И все равно несколько лет с ним дома надо сидеть, подгузники там, каши, сопли… Откуда в ее голове эта дурь? Почему он должен отобрать?

Она глубоко вздохнула и поцеловала меня в нос. Идиотское рассуждение, но из ее уст звучит словно желанная молитва, благословляющая и отпускающая грехи. Я боюсь вздохнуть, чтобы не спугнуть… ведь во мне бурлит память… Острая словно нож, она располосовывает меня изнутри в куски, которые, каждый по отдельности, помню… Дьявол! Помню изгибы тела… стройного, горячего… И губы! С легким ароматом полынного вермута и осени… Я вспомнил его. Мой разум ужаснулся и вздрогнул. Мир вновь перевернулся, грохнувшись под мои хилые шерстяные лапы удушающей реальностью…

Я помнил этот запах. Он отражался в моем сознании легкой негой, приятным ласковым влечением и изящным удовольствием. Не яркой картинкой, глянцевой обложкой, идеальной, а словно единственно верной, той, что однажды я уже видел… Очумев от ностальгии и бесконечного копания в собственной голове, я глупо расселся посреди кухни, когда Лида ушла к ребенку. Она не выключила свет. Серьезно? Я всего-то ничего у нее обитаю, а она механически включила меня в обитателей дома, делясь со мной даже благами цивилизации, не только едой.

И все же… я реально ощутил материальную негу в теле, в мозгу от прикосновения женских рук, губ… Как человек я прекрасно помнил это, и тем больнее было сейчас снова уныло пялиться на свои тощие волосатые мелкие лапы… За что я так наказан? Неужели в теле мужика я совершил какой-то ужасный грех, убил кого-то? Немыслимо… Но вся печаль в том, что время не стоит на месте, и с каждым днем я все больше вспоминаю себя в образе человека… Что будет, когда вспомню все остальное?