За каменной стеной

4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

- Уже подписали? - отец окидывает меня одобряющим взглядом, и я невольно улыбаюсь ему в ответ.

Когда он так смотрит на меня, с оттенком тепла в глазах, я его люблю. Очень люблю. Понимаю, что во мне все еще живет недолюбленная дочка, всегда жаждущая внимание любимого папочки.

- Да, - Руслан Садыков захлопывает папку.

- Тогда может, отметим сделку? Виски, вино?

Вижу, как отец весь приосанивается от понимания того, что все получилось так, как он запланировал.

- Ни то, ни другое, Рашид, - Садыков поднимается на ноги. Застегивает пиджак, оставляя последнюю пуговицу. Поворачивается в мою сторону и окидывает быстрым взглядом.

Все никак не получается разглядеть оттенок его глаз.

Не знаю, почему это так важно сейчас для меня.

- В моем доме уже идет подготовка к переезду Диляры, поэтому я смогу забрать её только завтра.

Завтра...

Я сдерживаю вздох, рвущийся наружу.

Не понимаю, радоваться мне или нет, зная, что у меня осталась еще одна ночь в родительском доме.

Руслан Садыков пожимает отцу руку.

Гляжу на них и испытываю двоякие чувства. Когда-то вот так папа пожимал руку Фаизу, моему первому мужу.

Будто снова все повторяется.

Только вот между Садыковым и Фаизом огромная пропасть...

И мной - какая я была тогда, и какой стала за это короткое время брака.

- Диляра, пожалуйста, не забудь свою карточку беременной, - Садыков внимательно смотрит на меня.

- Да, конечно, - я тоже поднимаюсь на ноги.

Колени предательски дрожат. Слава Всевышнему, на мне длинное платье, и это незаметно.

Или заметно?

- Рашид, дочку чаем напоите, а то дрожит она у вас. Замерзла, наверное, - Садыков посылает отцу властный взгляд.

- Да Гульнара уже заварила, напоим, согреем дочку. Как же без этого.

- Якши (татар. - хорошо), - Руслан Садыков поворачивается в мою сторону. - До свидания, Диляра.

- До свидания, Руслан Даниярович, - вытянувшись как струна, отвечаю я и замечаю, как на секунду странным блеском наполняются его глаза.

Он кивает мне головой и скрывается за дверью вместе с отцом.

Садыков уходит, а запах мускуса, амбры и кожи остаются висеть в воздухе.

Как и аромат власти.

- Кызым (татар. - дочка), - в прогале показывается голова мамы. - Чай готов, идем, попьем.

- Иду, - обнимаю себя за плечи. Ощущаю под ладонями колючие мурашки. Правда замерзла. - Только переоденусь.

Быстро переодеваюсь в спортивные штаны и широкое худи. Мягкая, плотная ткань укутывает мое тело. Мне, наконец, становится тепло. Интересно, смогу ли я ходить в подобной одежде в доме Садыкова? Или в многочисленных пунктах контракта был прописан и мой образ?

В любом случае, сокрушаться поздно.

Я подписала контракт и намерена соблюдать его.

На кухне уютно пахнет чаем и печеньями-орешками. Знаю, что мама испекла их специально для меня. Сердце окутывает благодарностью к ней.

Сажусь за стол и подвигаю поближе вазочку с любимым лакомством. Откусываю и довольно жмурюсь. Тесто тает во рту, а вареная сгущенка, до которой добирается мой язык, только усиливает ощущение удовольствия.

- Молодец, Диляра! - на пороге кухни появляется отец.

Его лицо светится от удовлетворения. Папа целует маму в золотистый затылок, отчего она смущенно улыбается и краснеет. Достается и мне. Отец ласково проводит рукой по моей голове.

- Честно говоря, не ожидал, что Садыков так быстро согласится, - папа усаживается за стол, делает жадный глоток чая.

Я улыбаюсь.

Так приятно видеть отца в хорошем настроении!

Такой контраст с тем, каким он был последний месяц!

- Я даже не знаю, что сказать, - мама вытирает руки о полотенце и тоже размещается за столом. Вздыхает.

- Гульнара, сказать можно только - спасибо Аллаху! - громко произносит отец.

Обвожу комнату внимательным взглядом.

Вдоль стены ровным рядом стоят сумки с моей одеждой. У нас с мамой ушло целое утро на сборы. И теперь меня не покидает чемоданное настроение.

- Диляра, ты мне звони, звони, дочка, а то я себе места не найду, - обращается ко мне мама.

Улыбаюсь и беру её за теплую ладонь. Нежно сжимаю и говорю:

- Конечно. Как будет возможность, буду звонить.

Как раз в этот момент звонит мой телефон. Хмурюсь, когда вижу кто именно хочет поговорить со мной.

- Слушаю, - коротко и достаточно холодно отвечаю.

- Диляра, открывай, нужно поговорить, - раздается голос моей бывшей свекрови.