Когда стало понятно, что все рухнуло, что в городе вовсе жить невозможно – ни воды, ни света, дезертиры-мародеры толпами ходят, то мы всей бригадой собрали семьи, у кого кто еще жив был, и двинули в лес. В лесу-то хоть под кустом можно нужду справить, а не сидеть на говнище, как в городской квартире. Да и вообще: травка, цветочки – как-то веселее, чем в четырех стенах смерти ждать. И тут у нас Червонцев как-то сам собой за главного стал. Тогда у него крыша и поехала. Стал себя Червонцем называть и заводить порядки.
Нам тогда не до того было. У меня еще жена была жива, у Николая сын и дочка еще дышали, и мать старенькая тоже еще жива была. Но все были больны.
Пока мы обустраивались, все было более-менее нормально. Если о какой-то норме вообще можно говорить в наше-то время. Нашли отличный
