Я не помнил того времени, когда перестал быть человеком. Для меня это оказалось просто черным провалом в памяти. Дырой в никуда из ниоткуда. И, честно говоря, я и не хотел помнить. Осознание, что какое-то время был животным, пожирающим человеческую плоть, по меньшей мере вызывало жуткий внутренний диссонанс. Меня еще долго будут преследовать сны, в которых я догрызаю человеческую ногу или руку и потом, вскочив с постели, обливаясь ледяным потом, блюю над унитазом до кровотечения из горла, потому что только одна мысль о том, что я мог делать, будучи метом, вызывала болезненные непреодолимые спазмы, если Найсы в этот момент не было рядом. Она не давала мне погружаться в воспоминания, которых не было. Она напоминала мне, что я жив. Живее всех живых.
В вертолете я прижимал к себе Най и думал
