Лига Теней

4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 

Ангелина поднялась на ноги. Ощущая подкатывающую дурноту, она медленно пошла в сторону шума.  

- Ангелина, дочка! - худосочная женщина, лицо которой было изборождено тонкими, словно паутинка, морщинками, окинула девушку взглядом голубых глаз.  

- Здравствуй, - Ангелина робко улыбнулась в ответ. Скользнула взглядом по невысокой фигуре опекунши, пытаясь понять, одна ли она пришла. 

- Отца ищешь? - женщина одарила девушку усталой улыбкой. - Он во дворе с соседями разговаривает. 

Опекунша поправила платок на голове. Приговаривая молитву, прошла на кухню. Ангелина, словно тень, пошла за ней следом. Она никогда не называла приемных родителей мамой и папой. Язык не поворачивался. Её родители... они были у неё. А это были другие люди. 

- Как на работе? - женщина, тщательно вымыв руки, начала нарезать полупрозрачными кусками колбасу. Толще нельзя было - глава семьи не одобрял такого расточительства. 

- Все, как всегда, - чувствуя, как желудок сворачивается от голода, появившегося, так, вдруг, внезапно, ответила Ангелина.  

Опекунша, подняв на неё понимающие глаза, вздохнула. Сдвинула шторку на кухонном окне, пробежалась взглядом по двору. А потом - торопливо нарезала 4 прозрачных, как пергаментная бумага, кусочка колбасы и вложила в ладонь Ангелины. 

- Спасибо, - прошептала девушка, бегом возвращаясь в комнату и делясь лакомством с остальными. Те, словно партизаны, молчаливо проглотили угощения. Как раз вовремя - потому что входная дверь открылась и послышалась тяжелая поступь главы семейства. 

- Жена, - прогремел его басовитый голос, - поесть есть что? 

- Есть, - ласково отозвалась женщина, - супчик погрею. Колбаску нарезала, сейчас поужинаем все вместе. 

Шаги стали громче. В дверном проеме показалась крупная фигура отчима. Его густая борода доходила ему почти до груди. Темная одежда подчеркивала его всегда хмурое, вечно погруженное в рассуждение о мирских грехах, настроение. 

- Дети, как дела? - пробасил отчим. 

- Хорошо, - первым подал голос Олег. - По математике пятерку получил сегодня. 

- Все хорошо, - Настя стиснула в объятиях молчаливую сестренку, которая, как кукла, только часто-часто моргала. 

- Все хорошо, - поддакнула Ангелина, внутренне задрожав от взгляда отчима, который задержался на ней дольше, чем на остальных детях. 

- Скоро будем ужинать, - скрываясь в коридоре, заявил отчим. 

Ужин был для Ангелины отдельной пыткой. Не спасали положение даже наваристый, вкусный суп и свежий батон, купленный в местной пекарне. Разговоры были тяжелые - глава семейства, как всегда, был в ударе и увещевал о грехах и суровом наказании Господнем, которое непременно постигнет всех тех, кто не успел раскаяться. Передышка случилась лишь когда отчим скрылся в ванной комнате. Ангелина занялась уборкой посуды. Сама мыла тарелки и прислушивалась - не вернулся ли отчим на кухню.  

То и дело нервно оборачиваясь, Ангелина столкнулась взглядом с голубыми глазами опекунши. На долю секунды девушке показалось, что та все знает. И тогда Ангелине захотелось встряхнуть женщину за её хрупкие, всегда поникшие плечи, и потребовать с неё ответа - почему же она молчит?! Но то было лишь секундный порыв, который тот час испарился, когда опекунша пробормотала: 

- Пойду почитаю молитву. 

Ангелина лишь качнула головой. Стремительными движениями девушка сложила тарелки в шкафчик. Протерла стол, убрала раковину. Замерла. Снова прислушалась. В ванной по-прежнему раздавался шум льющейся воды. Слава Богу. 

Девушка, выключив свет на кухне, прошмыгнула в комнату, которую делила вместе с сестрами и братом. Справа, на кровати, спал Олег. Слева, на разложенном диване, за шкафом, выполняющим функцию стены, разместились Настя с Ксенией. А прямо, за фанерной перегородкой, находился закуток Ангелины.  

Девушка, мягко ступая, дабы не разбудить брата и сестер, дошла до своего места. Только опустившись на прохладную кровать, Ангелина ощутила, как она устала за этот бесконечно долгий, серый день. День, который был так похож на все предыдущие. И единственным ярким пятном в нем были Ксюша, Настюша и Олежек. Хоть и не родные по крови, но все равно, родные, любимые люди.