Егор
Мотаясь вторую неделю по этапу, я лениво перевернулся на спину в автозаке, волочащим несколько человек севернее Барнаула, в Бийский острог. Условия там не особо отличались от областного центра, но дополнительным наказанием была сама дорога – убитая, раздолбанная, словно по шпалам БАМа ехала автомашина. На ухабах трясло и швыряло, но вот долгожданная остановка.
Задняя дверь распахивается, и под собачий лай нам кричат «На выход». За мной плетется едва живой доходяга. Его здорово помяли, то ли в камере СИЗО, то ли пока вели в автозак. Кровавые корочки запеклись на небритом лице в нескольких местах, и сам он того и гляди, рухнет на мокрый бетон. Почему-то пробирает жалость к нему, постороннему человеку, по внешнему виду не впервые за решеткой. Кашлянув, он все-таки припадает на колени,
