Горячая сестричка [18+]

Глава 6

– Так что ты хотел рассказать? – спросил Дэвид.

Я молчал. Пять минут как вошёл в комнату и сел, а сказать ничего не мог. Слова застряли в горле, будто бетонный ком. Как вообще рассказывать такое? Как выложить это, не потеряв уважение друзей и самого себя? Руки дрожали, как после аварии.

– Джесс… она моя сестра, – выдохнул я наконец, не поднимая глаз. Не хотел видеть их реакцию. Не хотел видеть в их лицах то же отвращение, что чувствовал сам.

– Ты прикалываешься? – Эрик вытаращился, как будто я только что сказал, что инопланетяне у нас в подвале.

– Нет! Чёрт побери, я не шучу! – рявкнул я, голос предательски срывался. – Она моя, мать его, сестра. И я… я вчера переспал с ней. СВОЕЙ СЕСТРОЙ. Это даже не пиздец. Это что-то за гранью. Почему, блядь, именно со мной?!

Они притихли. Только напряжённое дыхание. Ни хохота, ни шуточек — теперь они понимали, насколько всё серьёзно.

– А как ты узнал? – тихо спросил Дэвид, голос его стал осторожным.

Я сжал кулаки.

– Отец. Он увидел её… и у него случился флэш бек, блядь. Вспомнил, как изменял маме, когда я был ещё в садике. Оказывается, у него с какой-то женщиной был роман, и вот… Джесс. Маленькую привели к нашему дому, а он выгнал их. А теперь, спустя годы, решил сыграть роль святого отца. Вернул её. И теперь она живёт в моём доме. Моя сестра. Под одной крышей. Сука!

Я повысил голос, не контролируя себя. Пусть слышат. Пусть знают. Пусть сгорит весь этот грёбаный мир.

– И что теперь будешь делать? – спросил Эрик.

Я уставился в пол.

– А что мне делать? Продолжать жить. Вернуться на учёбу, пока ещё не вылетел. Ненавидеть Джесс всем своим сердцем. Работать. И, как раньше, трахать каждую субботу новую девушку. Как будто ничего не произошло.

– Ты серьёзно на пары собрался? – усмехнулся Дэвид.

– Да, выбора у меня нет. Отец хочет, чтобы я закончил учёбу. А у меня и так работа есть, но этого ему мало.

Они переглянулись и встали с кровати.

– Ладно, как твой батя уедет — закатим нормальную тусу. Расслабишься. А пока нам пора. Только, слышь… сестричку не убей. Мы бы и сами с ней поиграли, – ухмыльнулся Эрик.

Я резко поднялся. Глаза налились кровью.

– Ни один сукин сын не посмеет к ней даже прикоснуться. Ясно?! – прорычал я. Даже не ожидал от себя такого.

Эрик отступил на шаг, подняв руки, будто сдаётся.

– Спокойно, парень. Только не влюбись в неё, это уже вообще будет за гранью. Даже для тебя, – добавил Дэвид, усмехаясь.

– Она не мой тип. Да и вы знаете, как я к любви отношусь. Это не про меня.

– Смотри сам, – бросил Эрик.

Я вышел с парнями из комнаты и сразу застыл. Джесс была в зале. Музыка гремела в её наушниках, а она, не замечая нас, двигалась в такт — плавно, раскованно, чересчур вызывающе. Короткие шорты едва прикрывали её задницу, которая под каждым её шагом будто нарочно дразнила. А топик... чёрт, это даже не топик, это почти лифчик. Живот открыт, грудь — на грани.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Ни один нормальный парень не остался бы равнодушным. А я? Я чертовски ненормален в этой ситуации.

Парни рядом тоже уставились, переглянулись, кто-то хмыкнул. Мне захотелось выбить из них это хмыканье, стереть их ухмылки. Я шагнул вперёд, вырвал у неё телефон вместе с наушниками. Плевать, слышит ли она музыку. Теперь будет слышать меня.

– Где отец? – прошипел я. Злоба в голосе как лезвие.

Она спокойно подняла взгляд, надменно. Уже не боится. Теперь просто играет.

– Уехал. Сказал, что будет утром, – с улыбкой ответила она, не моргнув глазом, и выдернула телефон у меня из рук.

– Почему он мне не сказал? – Я стиснул зубы. Отец теперь ей доверяет больше, чем мне?

– Нас теперь двое, – с той же сладкой, до отвращения вежливой улыбкой сказала она. – Можно предупредить одного.

Как же она меня бесит. Её фальшивая мягкость, этот голос, эта манерность. Она будто играет роль — идеальной, милой девочки, забыла, кем является на самом деле.

– Меня не будет. Не жди, сестрёнка, – бросил я с отвращением.

Улыбка исчезла. Я видел, как она дернулась, как губы дрогнули, но она быстро взяла себя в руки.

– Куда ты? – спросила она тише, осторожнее.

Парни за моей спиной уже переглядывались, явно наслаждаясь этим зрелищем. Их забавляло, что между нами творится.

Я вернулся к ней, подошёл вплотную. Рукой провёл по её бедру, медленно, грубо. Второй ладонью коснулся её щеки — не ласково, а с претензией, как будто хотел стереть с неё эту маску.

– Не твоё дело, – тихо, почти шепотом, но с ядом в голосе. – Если бы хотел, сказал бы. Не лезь.

– Что мне делать одной в этом доме? – прошептала она. Я видел, как сжались её пальцы, как по глазам пробежал страх, хоть и прикрытый наигранной покорностью.

– Ничего. Ходи и не трогай ничего. Поговори с прислугой, если совсем скучно. Только в мою комнату — ни ногой. Ясно?

– Ладно, братик… – сказала она мягко, почти мурлыча.

От её слов у меня в голове помутнело. Тон, взгляд, это проклятое "братик" — я почувствовал, как член тут же отозвался. Я стиснул зубы, оглядел её с ног до головы, развернулся резко и сделал два быстрых шага к парням.

– В клуб. Сейчас же! – скомандовал я, голос срывался на рык.

Они без слов кивнули. Понимают. Они знали: мне надо выжечь это из себя, вырвать с корнем. Я вызвал такси, мы поехали в мой клуб.

В клубе я пил. Жадно, много, не думая. Всё расплывалось. Потом — девчонка, какая-то тёмная, яркая, не помню лица. Секс, тупой, яростный. Потом чьи-то кулаки. Я, кажется, ударил первым.

Всё плывёт. Я валяюсь где-то за клубом, лицо разбито, руки в крови. Холодно, но тело горит. Сентябрь, а во мне будто сто градусов внутри. Голова раскалывается. Пальцы трясутся, когда вызываю такси. Едва могу связать слова — водитель понимает только по жестам.

Еду домой. К чёрту этот день. К чёрту всё.

– Сколько времени? – прохрипел я. Голос срывался, будто ржавый гвоздь по стеклу.

Парень за рулём даже не посмотрел на меня, просто буркнул:

– Два часа ночи.

Отлично. Просто зашибись. Где мои парни — без понятия. Всё плыло, как в мутной луже. Надо бы добраться до спальни, пока ноги ещё слушаются.

Возле дома я сунул таксисту в ладонь всю наличку, не считая, и вывалился из машины. Пусть заберёт, сколько хочет. Плевать.

Дом встретил тишиной. Хорошо, что отца нет. А если Джесс проснулась и решит лезть со своими разговорчиками — клянусь, я не выдержу.

С трудом открыл дверь, разулся, почти на автомате начал подниматься по лестнице — и дважды упал. Один раз — чуть не расколол себе череп. Во рту — металлический вкус, губа рассечена, по подбородку стекает кровь. Чёрт... что я натворил? Кто меня просил напиваться так?

Я уже почти добрался до ванной, как остановился, увидев свет. Джесс. Она стояла перед зеркалом, волосы растрёпаны, лицо напряжённое. И, мать его, в моей ванной.

– Ты какого хрена не спишь? – прохрипел я, опираясь на косяк, руки сунул в карманы, чтобы не показать, как трясутся.

Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Ох, боже... ты пришёл. Я просто волновалась. Вдруг что-то случилось... но, как вижу, случилось. Подойди, я помогу умыться.

Я не двинулся. Замер. Глаза щипало, не от эмоций — от спиртного и усталости.

– Не нужна мне, чёрт возьми, никакая твоя помощь! – рявкнул я. Голос эхом ударился о кафель. Она вздрогнула.

– А мне плевать, придурок! Я хочу помочь! – закричала она в ответ. Громко. Не испуганно. Уверенно. Упрямо. С характером. Это даже… немного впечатлило.

– Проваливай! – взревел я и пошёл к раковине, пошатываясь. Ноги подкашивались. Мир качался, как палуба во время шторма. Я почти рухнул, но в последний момент Джесс схватила меня за руку. Её пальцы тонкие, но хватка — стальная.

Я выровнялся. Сердце колотилось.

– Ненавидь меня сколько хочешь. Мне плевать. Я всё равно помогу, – твёрдо сказала она.

Я опёрся обеими руками о раковину, едва держась. Она подошла. Без лишних слов. Взяла тёплую воду, мягкое полотенце, умывала моё лицо. Потом руки. Осторожно, как будто боялась навредить, но всё делала уверенно. Потом — вата, перекись, жжение на коже.

Я молчал. Просто дышал. Слишком устал, чтобы сопротивляться. Слишком сбит с толку, чтобы думать.

Когда закончила, убрала всё: вату, пузырёк. Повернулась ко мне и, ничего не сказав, почти вышла из ванной.

А я остался. С мокрым лицом, пульсирующими ранами и гулом в голове. И с чем-то новым внутри, от чего было тошно и страшно одновременно.

– Стой. Сделай одолжение, пожалуйста, – выдохнул я, сам не веря, что прошу её о чём-то.

Она остановилась, обернулась, в глазах — лёгкое напряжение. Ещё бы. Я за сегодня уже превзошёл себя в хамстве и агрессии.

– Да? Что ещё? – спросила она, стараясь держать голос ровным, но я слышал: я её напугал. Отлично. Просто супер.

– Где-то в моих карманах... телефон. Поставь будильник на половину девятого, – попросил я, чувствуя, как язык заплетается. Я бы сам, но чёрт возьми, руки ватные, сознание плывёт.

– Ладно, – коротко кивнула Джесс и подошла ближе.

Я замер, когда она начала шарить по моим джинсам. Её пальцы на моём бедре, потом ниже. Телефон оказался в заднем кармане. Она вытащила его, но я уже ничего не слышал, потому что каждый её касание будто током било по коже.

Почему мне это так приятно? Почему я хочу, чтобы она не останавливалась?.. Это больное дерьмо. Но я не могу это контролировать.

– Поставила. Спокойной ночи. Или тебе помочь дойти до комнаты? – тихо, мягко спросила она.

Я моргнул. Её голос… слишком добрый. Слишком тёплый. Как в детстве, когда мама укрывала меня одеялом.

– Почему? – вырвалось у меня. Слишком резко, слишком непонятно.

– Что?.. – Она явно не поняла, нахмурилась.

Я собрал остатки мысли в кучу. Пальцы сжались в кулаки.

– Почему ты... такая добрая ко мне? – Я проглотил ком в горле. – Я ж с тобой как с дерьмом обращался. С первого дня. Почему ты всё равно помогаешь мне?

Она на секунду опустила взгляд, потом снова посмотрела прямо в глаза.

– Я просто так воспитана. Мама учила прощать. Учила, что к людям нужно относиться с добром, даже если они делают тебе больно. Надо быть выше этого, жить с открытым сердцем.

Сказала — и улыбнулась. Тепло, по-настоящему. Меня передёрнуло.

Слишком светло. Слишком искренне. Это пугает.

– Спасибо. Я сам дойду, – буркнул я, разворачиваясь.

Ноги не слушались, но я поплёлся в сторону своей комнаты. Что, чёрт побери, происходит? Как мне теперь жить с ней под одной крышей?

Я упал на кровать, даже не раздевшись. Плевать. Завтра утром схожу в душ.

Но заснуть быстро не получилось. Я думал о её словах. О том, как она смотрела. Как касалась. Как говорила.

Идеальная. Будто из другого мира. Но она — моя сестра. И я просто не понимаю что буду дальше делать с этой информацией. Это так тяжело.

Вот только почему от этого не легче?