Лесли не выходила из комнаты все каникулы. Ни разу. И никого к себе не пускала, кроме горничной, и то только для смены постельного белья и еды, которую она почти не трогала. Доминик сходил с ума. Каждый день он слышал её тихие всхлипы, знал, что она там одна, сломанная, но не знал, как подойти. Он злился. На Аллистера. На себя. На весь этот чёртов мир.
Всё это время они продолжали общие дела. Делали вид, что ничего не изменилось. Но Доминик мечтал свернуть Аллистеру шею. Только ради Лесли он сдерживал себя. Пока что.
Сегодня был первый день школы. А Лесли так и не вышла. Это было на неё не похоже. Она могла быть какой угодно — раздражённой, упрямой, холодной. Но никогда не срывалась с учёбы. Никогда.
Он подошёл к двери её комнаты и постучал. Тишина.
Он замер прислушиваясь. И тогда услы
