Помни меня

Глава 4

Гай

Отвлекшись от информационной рутины, я разворачиваю отчет на привезенную девочку. Как конфету, не спешу листать файлы, удивляясь и в то же время закипая внутри привычным огнем. Обертка оказывается не яркой, зато содержание… поражает воображение. Волей случая в моих руках оказывается нечто, точнее вполне реальный человек, за голову которого объявлена сумасшедшая сумма. Пестрят имена оперов, судей, значимых криминалитетов, и даже Арап со своей сворой представляются не более чем шайкой озабоченных кобелей по весне… За головой малолетки охотились больше полугода, вот только дебил-Арап, отбитый на всю кукуху, решил «ломать» малышку таким глупым способом, что едва не угробил!

- Вот ты кто, Антея… - смакую ее имя, произнося шепотом, и щелкаю пальцами, чтобы мое пространство заняли прекрасные звуки. Так легче думается… Так проще воспринимать очередное нелегкое дело, свалившееся на меня. Невозможно пройти мимо, ибо к тем, кто охотиться на девчонку… у самого накопились вопросы. Выходит, неловкая встреча у подпаленного клуба не случайность, а злая насмешка судьбы. Мне чертовски пригодится эта умничка и вполне возможно, что я смогу решить ее главную проблему… - Входи.

Не слышу, но почти чувствую шаги еще у бронированной двери в кабинет… Щелчком создаю тишину.

- Приятной беседы. Я у себя, - Майер пропускает девчонку вперед, кивая ей на белое мини-кресло у моего стола. Мне показалось хорошей идеей, поставить в кабинете хотя бы один светлый предмет…

Пытливый тревожный взгляд насколько возможно скользит по стенам, выхватывает стол, мониторы, проходится по имитации окна… думаю, она прекрасно поняла, что находится не в загородном особняке с ухоженными хвойниками в солнечном дворе. Хотя, моя берлога в разы превосходит любой из известных поместий! Уровень безопасности в моем личном исполнении шкалит!

Поднимаюсь, откладывая папку текстом вниз, продолжая пытать нас обоих тишиной. Вязкой, сложной и многогранной. Видел, как она наслаждалась Моцартом… Музыкальный слух и явно незаурядные увлечения никак не складываются в образ, который проглядывает под спортивным костюмом. Только, пожалуй, глаза, не в меру глубокие и пронзительные, взрослые, непокорные, пугливые, невероятно живые! Она совсем не похожа на своих близких, ни одной черточкой! Кто же ты, Анти? Избалованная малышка или лучший в жизни проект? Дорогостоящая куколка или непревзойденный талант?

- Здравствуйте. – тихо. Смущенно. Если бы не видел, как она брыкалась в руках ублюдка… как боролась за свободу… не поверил бы.

Пару щелчков, и кабинет заливает утопичный реквием, вселяющий грусть. Девчонка плавно опускается в широкое кресло, подчеркивающее ее стройность, в чем-то даже подростковую худобу. Беззвучно из-за двери появляется один из моих людей, в пару минут уставляющий стол добротным ужином. Ничего лишнего: маленькая пиала с бульоном, горшочек с запеченным мясом, бокалы с морсом, вином и круглая розетка с кусочками хлеба. Изящная ладонь девчонки вздрагивает, повинуясь порыву развернуть салфетку с приборами, и взгляд снова смущенно мажет по моей спине.

- Ешь. – отзываюсь, оборачиваясь. Не вежливо повернуться к гостю спиной, окунаясь в собственные мысли, но Антея здесь не гость, а я отнюдь не благородный рыцарь. К дьяволу монополярные ревью! Она просто голодна… - Тебе ничто не угрожает.

- Я даже не знаю, где нахожусь, - отзывается, принявшись за бульон. Умничка… Жажда жизни всегда сильней, а страх временное явление.

- Ты мой гость, если это возможно, - усаживаюсь обратно в свое кресло. – Нравится уха?

- Судак, да? Выварка идеальна, но я люблю с зеленью. Мы же не будем потом целоваться? – бросает с легкой издевкой. Она увлечена, и ей нравятся непринужденные колкости. В условиях отсутствия информации один из методов выживания – проверка границ дозволенного.

Впервые за многие годы мои губы непривычно растягиваются. Эмоции… вот это настоящая вкусняшка! Я даже пропустил мимо ушей переход между частями реквиема, а это уже… натуральный снос привычному бэкграунду крота! Она рушит мои стены, возведенные нечеловеческими усилиями! И чертова уха мне тоже нравится!

- А Майер всегда будет за мной присматривать? Когда мне будет дозволено прогуляться по двору? – сыплет вопросами, отмечая, что я рассеиваю твердость. Делает вид, что не замечает боль. Половина лица у нее прилична распухла от удара, глаз полуприкрыт. Ни грамма внимания этому неудобству.

- Здесь нет двора, и прогулок тоже нет.

- Ваши пленники… Ой, простите, гости обитают в комфортабельных камерах люкс-класса? – отставляет пиалу, аккуратно переходя к горшочку. На длинных тоненьких пальцах кое-где застыли болячки, подпеклись корочки на запястье. Уж точно было открытием, снять с таких кистей шингарды.

Реквием отходит на второй план. Мой выбор рандомный. Я ведусь на ее эмоции и готов заплатить большую цену. Клавишная токката Баха явно вздергивает девчонку, нарастая, распуская в воздух неуместную патетику. Она не понимает, почему… Ей не комфортно… давит многоголосие, его слишком много, слишком шумно, объемно, тяжело… Добавляю громкость. Органный гул может многое…

- Скажи, формулы писала действительно ты? Или же выдумка твоего отчима не знала границ? – давить и создавать эмоционально невыносимые условия - мое все. Ее эмпатия звуковому ряду не знает границ! И Бах сейчас натуральная пытка.

- Вам какое дело? Его все равно нет! – бросает, откладывая приборы. Смятение, неловкость, злость… Чуть морщится, все же замечая боль.

- Зато есть формулы. Ты ведь знаешь, что исследования выкрали? Знаешь, реальную цену?

- Не знаю! И знать не хочу! – она поднимается, прохаживаясь вдоль стола. – Все это, значит, часть сраного ритуала, чтобы я отдала формулы? А у меня их нет! Ни одной! Я не знаю, для чего они нужны! Спросите у Вадима! – взмахивает руками, тут же обнимая свои плечи. Горечь… В ее глазах плещется боль утраты…

- Сядь.

- Лучше убейте. Мне конкретно плевать, что там стряслось в Вашей больной башке! Вы все… Вы все жадные уроды! - она внезапно закрывается, словно устрица, обрастая броней… - И никакой это не дом! Это чертов бункер! Наверное, даже под землей! Сидите… как крот! Да, крот! Черный тупой крот!

На этом меня тряхнуло и кинуло к ней. Застарелый механизм со скрипом и лязгом трогается с места… Не рассчитывая сил, дергаю малявку за подбородок, ударяя спиной в стену и уставляясь в ее наглые и смелые глаза. О, нет… какая наглость! Прозрачные капли стряхивают пушистые ресницы, а коньячная радужка погружает меня в такую жуткую боль, что противиться становится сложно… Увы, мой уровень тот же. Воздух внутри становится ядовитым и застывает. Ее боль не утихла, она лишь укрылась в глубине души, и точит сердце, не давая ему прогреться даже от доступных добрых эмоций…

- Пусти, больной! – перехватывает мое запястье, не больно царапая кожу. Короткие ноготки не в силах причинить мне вред. Обжигает само прикосновение… ладонь такая тонкая и маленькая!

- Как и ты… - рычу ей в лицо, не отпуская. – Не смей сквернословить в моем доме! – произношу медленно, чтобы не пришлось повторять, а после плавно отпускаю, проводя ладонью по скуле. Кажется, мне доставляет это особое удовольствие, припомнить какая она была на ощупь в авто…

Девчонка всхлипывает, и вместо того, чтобы продолжить отталкивать и царапать, упирается лбом мне в грудь. Беззвучно плачет, подергивая плечиками, словно умоляя, и вновь я повинуюсь невнятному порыву – глажу ладонью ее спину. Какая же она хрупкая и тонкая! Одно неверное движение, и ее кости рассыплются под моим напором…

Крошечный котенок… он лакает из крышки сметану, а я провожу пальцем по позвонкам… безумно хлипкий, нездоровый, но так яростно цепляющийся за эту жизнь… Она такая же, никакого отличия! Едва мои пальцы сомкнутся на тонкой шее, как больше эта жизнь не займет и толики внимания. Лишь мое превосходство. Я знаю это без доказательств. И потому… хочу сохранить, посмотреть, что будет дальше. Насколько меня тронет ее сбереженная жизнь, развлечет, а может быть, и когда-нибудь изменит…

Незаметно для нас обоих, Бах стихает, или же я сам приглушил звук? Девчонка так лайтово откликалась на Моцарта, и едва не ушла в истерику от сложного Баха… Безупречный слух, наверное, подобный моему, а кроме того, теперь я знаю на все сто, кому принадлежат формулы. Мне не понадобится экспертиза или советы, я вижу своими глазами и чувствую на ментальном уровне, кто на самом деле передо мной…

- Возьми… - протягиваю ей салфетку. – Ты не доела. – плавно касаюсь ее предплечий, чтобы девчонка подняла на меня взгляд, и одна горячая капля внезапно падает на тыльную сторону ладони. Ядовитый ожог, в доли секунд разносящий по телу незнакомое токсичное тепло… Чутко терплю, не подгоняя градус испуга. Да, мне самому на мгновение становится страшно от того, что каменное сердце бесстыже екает от обычной соли…

Кивает, всхлипывая, и вытирает нос салфеткой. Отстраняется, не поднимая глаз. Молча возвращается за стол и принимается есть, плотно закрываясь от меня своей раковиной. Я спровоцировал ее, сделал больно, поэтому не скоро заслужу прощение… Такая простая и понятная, что становится жаль ее. Всего лишь девчонка, худая и уязвимая женщина, которую не так-то просто оставить в живых возле меня… С другой стороны, не останови я авто у клуба, и она была бы уже мертва, распята в оплату за молодое и упругое тело. Ликвидация того подонка решила многие проблемы, и девчонка по имени Антея теперь останется в моей норе…

Антея

«Ужин» оставляет массу впечатлений во мне. Пройдясь по коридорам, не слишком длинным, ровным с поворотами под прямым углом и ровными бетонными стенами, поблескивающими в свете ламп, я точно понимаю, что это не бомбоубежище. Бетонные стены гладкие, не тронуты влагой, а значит в смесь добавлены присадки, которых в советское время просто не было. Тоннели свежие и приточная вентиляция работает отлично. Если бы я шла с завязанными глазами, то догадаться о прогулке под землей не смогла. Влажность едва повышена, множество сквозняков, нотки ветра. Полы также безупречно ровные, полуглянцевые, но не полимерные, такой же шлифованный бетон безупречной заливки. «Нору» явно готовили не один месяц, хотя за основу вполне могли взять бомбарь, коих под Питером множество…

Двери обычные со скрытыми петлями, но крупными, значит полотно тяжелое, возможно, бронированное… Кто такой этот Гай? Почему именно под землей? Для чего вдоль стены короб для проводов такой толстый? Мне не представилась возможность остаться без движения, чтобы хоть как-то расслышать звуки, возможно, вибрацию от ближнего цеха или чего-то еще… и вопросы множились, разрастались в теории. Впрочем, ответы я получить так быстро не рассчитывала. Интуиция подсказывала, что мой визит в эту берлогу не случаен, а если и так, то горчинка фатальности однозначно есть. Мне не везло по жизни настолько, что в пору было кидать карты каждое утро и читать гороскопы прежде, чем появляться на улице… Улицу теперь увижу не скоро, раз эта стайка маньяков разнюхала, кто я.

* * *

Отмотав по комнате несколько километров, буквально заставив себя шагать и шагать, подобно взъерошенному зверю, я наконец, почувствовала усталость. Не столько физическую, моральную, пытка неизвестностью сегодня давалась особенно тяжело. Он не стал говорить ничего, полюбовался моей хреновой сдержанностью, дал понять, что знает, кто я, покормил и отпустил… Как можно анализировать это? Единственная пространная мысль в этом направлении – я точно ему для чего-то нужна. Но если раньше мне напрямую говорили, как «это» будет, сколько запросят за мою голову, то теперь я терялась… Гай молчал. Он оказался еще более странным, нежели его помощник Майер.

Не считая крупной высокой фигуры и фатальной импровизации с тактическими паузами, уклончивыми репликами, о нем, пожалуй, и сказать было нечего. Здоровенный непонятный детина с каменным лицом и такой же твердолобой харизмой. И ежу доступно, что я не смогу противостоять! Для чего меня ломать? С другой стороны, если приложить некоторые интеллектуальные усилия… именно он и не пытался это сделать, едва завидев мое смятение на фоне музыки. И все же я не гость, а пленник. Не забывай, Анти, сколько стоит твоя голова! Слова отчима неприятно кольнули память…

Моя семья, не родная со всех сторон, была дорога мне по-своему. Я никогда не пускала розовые слюни попусту, мотая нервы, точно знала, что за человека говорят его дела. Отмечая мои ценности и интересы, отчим не скупился. Первый инструмент, на котором я училась, стоял в отдельной комнате, самой светлой в доме, с непередаваемыми оттенками итальянской штукатурки. Его привезли из Германии, и вроде, он принадлежал кому-то из дипломатов. А вот последний инструмент… богемный белый рояль с идеальным звуком, так яростно пылающий в середине дома, устроили в гостиной, введя негласное правило, если я играю, то в гостиную не входит никто. Шикарно, да? Для падчерицы со вздорным характером условия у меня были едва ли не королевские. Зато азам процессов превращения веществ со мной занимался лично отчим в подвальной бильярдной… при нажатии нужной кнопки дверь отворялась в лабораторию. Это сейчас я прокручиваю в голове уже сложившиеся картинки, но тогда… так забавно выглядели мои неадекватные проделки с газировкой, карбидом, гуттаперчей… Именно с тех пор горничная Аделина, тучная и совестливая дама, неустанно присматривала за мной, чтобы дом оставался в целости и сохранности!

Падаю поперек застеленной кровати, обессиленно вытягивая руки, свешивая голову вниз. Карбонат, оксид, карбид, ацетилен, бензол, нитробензол… так просто и в то же время невыносимо сложно, когда собственные знания равны нулю. Так уж сложилось в мире, что музыкантов и спортсменов много, а химиков-взрывников днем с огнем. Я долго расспрашивала Вадима, почему он выбрал именно эту сферу приложения интереса, на что он отшучивался, мол, наследственное, дед работал взрывником. Понятно, что никакой не дед, потому что первым подданством Вадима была Россия, потом Венесуэла, и я без подсказок в свои четырнадцать запросто проводила параллель, куда и зачем он продает эксклюзивные небольшие боеприпасы, в основном ручные гранаты и начинку для переносных орудий.

Проба Гесса далась мне с первого раза, но бризантность включает еще многие расчеты. Однажды, я интуитивно изменила пропорции, и взрыв произошел с ошеломляющей силой дробления, при этом активного вещества было использовано на порядок меньше. С тех пор, и параллельно углубленной программе гимназии, я всерьез занялась расчетами. Вадим хвалил, баловал, видя мои успехи, и вскоре я предоставила интересный расчет для начинки одного из направлений – небольших фугасов для полуавтоматического использования. Основного вещества, самого дорогого компонента, требовалось в десятки раз меньше, благодаря предварительному электрическому импульсу… Крошечная схема внутри, капля гексогена и сумасшедшая ударная сила! Лицо Вадима в тот момент сияло ярче софитов.

- Ты действительно талантлива, Анти… Как жаль, что в тебе не моя кровь! Однажды, твои знания изменят судьбу, но будь с ними осторожна. Вокруг всегда будут жадные акулы, готовые превратить гения в раба собственных иллюзий. Ничего не делается в этом м мире просто так.

- Но ведь людям присуща любовь. Разве она не возникает просто так?

- О, моя дорогая! Любовь порой сложна настолько, что отличить ее от боли и насилия невозможно! Но не забивай свою светлую голову! Тебе вредно думать о глупостях! Сегодня мы празднуем и отдыхаем! Придумай, чтобы ты хотела на ужин, и я закажу любое блюдо, даже если его придется везти с другого континента! А еще я желаю послушать твое любимое произведение. Ты сыграешь для меня?

- Конечно! – я радостно привстала на носочки и чмокнула Вадима в заросшую щеку. Серебристая колючая борода вызвала толпу мурашек, и я вдруг поняла, ощутила всем телом, насколько мне комфортно в этом доме. Позови меня сейчас на свидание, пообещай ночной клуб или что-то еще… мне не захочется выбираться из своего мира, созданного персонально для меня! При этом я свободно езжу в школу с личной охраной, могу битый час слоняться по торговому центру, сидеть в городском парке на лавочке или курить за углом школьного крыльца…

Незаметно из глаз покатились слезы, как напоминание о том, сколько добра и покоя было в моей жизни совсем недавно, пока за Вадимом не пришли… Я навсегда останусь эмоциональным калекой после всего, но все же благодарю память за то, что в мозгу живы некоторые картинки…