ДЖОКЕР

ГЛАВА 19. Следователи, Дмитрий

Круглов деликатно отвел глаза, ожидая, пока Трефилов откашляется. Долго ждать приходится в последнее время. Не нравился ему этот надрывный кашель, который стал мучить Кирилла последний месяц. Вот только упрямца и калачом не заманишь в больницу – поедет туда, если только непосредственное руководство под страхом лишения должности отправит на обследование своего верного работника. Но в нашей стране начальству, как правило, наплевать на своих подчиненных. Единственное, что его волнует – это статистика по раскрываемости дел. А она всё же неплохая, несмотря на все усилия ублюдков, нарушающих закон. Правда вот «дело Джокера» очень сильно портило ее. Хорошо хоть несколько убийств в одно дело хоть и со скрипом, но таки объединили, а не то сейчас бы не одного и не двух «глухарей» бы имели.  Но Трефилов всё – таки докопался, нашёл, что объединяло практически всех жертв, к чему сам Круглов относился поначалу весьма скептически. Ну, подумаешь, работали когда - то двое из шести трупов в одной больнице…Правда, чем дольше служил в органах Круглов, тем четче понимал – в нашем мире не бывает случайностей. Вон, Кирилл Алексеевич намного раньше это понял и, наверняка, так же из собственного опыта. Иначе не заставил бы Игоря зацепку искать круглыми сутками.

Круглов сам глазам своим не поверил, когда всё же нашел ее. В тот вечер звонил начальнику сообщить, а у самого сердце заходилось от адреналина, так как тот оказался прав на все сто процентов. Связаны они были: и хирург, и водитель скорой, и девка молодая с зашитым ртом и взрослый мужчина – глава семьи, найденный буквально на днях без кишок, но с купюрами внутри тела. Все они, кроме двух наркоманов со вспоротыми венами, щедро посыпанными слоновьей дозой кокаина, имели отношение к делу Константина Туманова, психопата, зарезавшего свою семью. Причем экспертиза тогда так и не выявила, находился ли он под воздействием препаратов. А, точнее, в заключении было указано, что нет. Что молодой ублюдок с особой жестокостью порешил ножом родителей и сестру, не будучи пьяным или под наркотиками. Его тогда так и не посадили, адвокату удалось выбить ему несколько лет принудительного лечения в психбольнице. После чего при перевозке в тюрьму Туманов сбежал, убив конвоиров и водителя. Конечно, ему кто-то помог, но следствию так и не удалось выяснить, кто именно. А через некоторое время труп самого Туманова был обнаружен в одном из сёл. На этом дело, как и полагается в нашей стране, было благополучно закрыто. И именно этот факт приводил сейчас в недоумение бравых работников следственного комитета – кому понадобилось бы убивать свидетелей по делу Туманова, кроме него самого? Тем более если учитывать, что официально тот уже несколько лет как умер, а друзей и близких родственников, насколько известно следствию, не имел, то картина вообще вырисовывалась весьма запутанная. Согласно показаний одного из свидетелей, бывшего тренера Константина, был у футболиста один друг закадычный – Гордеев Адам, но еще во время первого расследования тот открестился от близкого общения с убийцей, заявив, что поссорился с Тумановым. Мол, девушку не поделили, да и зависть со стороны Туманова к спортивным достижениям приятеля сильно подпортила их отношения, и он знать ничего не хотел о подозреваемом.

Приступ кашля наконец прошел, и Трефилов потянулся за стаканом с водой, отпил немного и, закрыв глаза, облегченно выдохнул. Круглову снова не по себе стало, и он тут же мысленно одернул себя. Шеф - тот еще крепкий орешек и фору даст любому молодому оперативнику.

Вот и сейчас довольно скептически смотрит на фотографию, которую только что Круглов ему привёз. Прищурился, пытаясь разглядеть нечеткое, размытое изображение парня в размалеванной маске.

- Вот скажи, Игорь, чем эти американские комиксы народ берут? Чего он маску Джокера нацепил на себя?

-  Тут, в кого не ткни, каждый второй – Джокер или чувак из «Крика». Неинтересно даже. Никакой оригинальности. Я бы вот, Кир, с радостью погонялся за кем-нибудь в маске Волка из «Ну, погоди!». – Трефилов приподнял бровь, и помощник приосанился, - Нет, ну а что? Зато патриотично. И эксклюзив. А то этих «марвелов» и «джокеров» в городе до хрена. Скучно даже.

-Весело будет, если найти сможем, Игорь. Вот что ты мне принёс? Что мне с этой фотографии?

- Ну, как, - Круглов вперед подался, - его нечаянно засняли подростки, крутившимся возле гаража Забродова. Жаль, камера на телефоне оставляет желать лучшего… Снимок сделан в начале десяти часов вечера, а в пятнадцать минут одиннадцатого того же вечера поступил звонок от соседа жертвы, который заходил к нему футбол посмотреть и не нашел хозяина в доме. Этого клоуна видели аккурат возле забора.

Трефилов прикрыл глаза, тяжело вздыхая. Что-то ему не нравилось в рассказе подчиненного, и Игорь отчетливо чувствовал это.

-Ты обрати внимание, пацаны утверждают, что мужик не в маске был, а в гриме. То есть готовился долго и целенаправленно.

«Ночь игры сменила день игры.

Только ложь – владычица толпы.

В вихре карнавала появился ты.

В эту ночь, накинув пестрый плащ,

Ты безумный взгляд под маской прячь.

Карнавала призрак манит мглой удач!»

© 5 Стихий – Карнавал лжи

- По-твоему это можно принять за факт?

- Нет! – Круглов еле сдержался, чтобы не огрызнуться на явный сарказм в словах собеседника, - факт в том, что незадолго до обнаружения трупа, был зафиксирован в непосредственной близости мужчина, разукрашенный под киношного Джокера. Того, самого, кстати, чья рожа красуется на диске с музыкой, которую слушали убийца и Забродов. Это тебе второй факт. Грёбаный Джокер на каждом диске! Журналистам об этой маленькой детали мы не сообщали.

- Мы называли им это прозвище. Сейчас психов, Игорь, до фига! – Трефилов вскочил с кресла и нервно прошелся вперед и назад по кабинету, - Идиотов, мечтающих оказаться на телевидении, в ютубе. Тешат тщеславие любым упоминанием своего имени в интернете. Слабые, ничтожные твари, стремящиеся засветить свой зад перед остальным миром. Одни из них готовы терпеть любые унижения ради сомнительной славы, а вторые – совершить любые поступки ради нее же. И знаешь, что, Круглов? - Трефилов задумчиво смотрел на карту области, висевшую на стене, на ней красными крестиками были отмечены места обнаружения трупов по обсуждаемому делу, - Если первым можно простить практически всё, потому что они уничтожают лишь себя, как личностей, то от вторых нужно ограждать нормальных людей сразу же. Как только обнаружатся признаки готовности переступить через чужую жизнь или здоровье ради собственной мнимой популярности.

«Знай, ты в карнавале сам себя обманешь.

Блеск фальшивый манит,

Станет жизнь игрой!

Знай, однажды будет край!

Тебя осудят за игру без правил,

И не будет права стать самим собой!»

© 5 Стихий – Карнавал лжи

Круглов молча слушал, снова откинувшись на спинку кресла и постукивая фотографией по щеке. Такое бывало редко, но сейчас монолог старшего следователя его злил. К чему все эти сомнения, если всё ясно как Божий день?

- Кирилл, у нас есть труп, есть диск с изображением вымышленного персонажа и есть человек, обнаруженный в непосредственной близости от этого трупа. Человек с разрисованным под тот персонаж лицом! Нам и так практически нереально будет найти этого ублюдка вплоть до следующего его выхода на сцену… Что еще тебе нужно, Кирилл Алексеевич? Что тебе покоя не дает-то?

- Туманов! – Трефилов рявкнул так, что оппонент невольно вытянулся в кресле и с шумом уронил руки на стол. Иногда всё же Круглов забывал, что тот не просто его приятель, день рождения дочери которого они буквально неделю назад отмечали в ресторане вместе, но и его непосредственный начальник, с которым такой тон, да еще в стенах комитета был просто недопустим. – Мне не дает покоя Туманов. Все эти жертвы так или иначе были связаны с ним. Трое из них были свидетелями обвинения на суде. Один из этих свидетелей еще и был в составе скорой помощи на пару с другим убитым – водителем.

- Торчки выпадают из общей картины, Кирилл Алексеевич. Я всё больше сомневаюсь в той связи, о которой вы говорите.

Старший зло зыркнул на него глазами и снова начал нарезать круги по кабинету.

- Да, выпадают. И меня это злит. Будто ускользает что-то из пальцев. А что – я даже не знаю. Понимаешь, осторожен он всегда был. Ни одного отпечатка, ни одного волоска даже. А тут его дети засекли? Гложет меня это, Игорь. И нарики…Нарики чертовы тоже. Что-то не так с ними…

***

- Дмитрий Лазаревич, на проводе Григорий Михайлович. Соединять?

- Не сейчас, Ирина. Скажи, что у меня совещание, и я перезвоню позже.

- Хорошо. Кофе?

- Да, спасибо.

Белозеров убрал палец с селектора и встал с кожаного кресла, подошел к огромному окну с видом на центр города. Он безучастно смотрел на длинные ленты автомобилей, выстроившиеся на дороге в огромную пробку даже в середине рабочего дня, на высокие серые здания, залитые скупым солнечным светом, из–за чего они все казались сделанными из стекла. Ветер срывал пожелтевшую листву и кружил ее в воздухе, прежде чем бросить к ногам прохожих, казавшихся Дмитрию Лазаревичу муравьями. Они и были муравьями, букашками, которые думали только о том, как заработать, с кем потрахаться и что пожрать сегодня вечером. Ограниченные, лишенные амбиций, но полные уверенности в своей уникальности жалкие букашки. Все те, кто сейчас суетился где-то внизу. Вот только жаль, что сейчас он всё же в какой-то мере зависел от их мнения. Ничего, согласно последним опросам, у него очень весомые шансы пройти в областную Думу.

Белозеров усмехнулся, глядя на предвыборный плакат, растянутый на улице. Склонил голову вбок, любуясь собственным образом сильного и уверенного в себе мужчины. Да, определенно такому депутату он бы доверился сам.

Мысли вернулись к звонку судьи, и Дмитрий сложил руки на груди, продолжая вглядываться в начищенное до скрипа окно. Григорий Михайлович Журавель, судья, с которым у него были продолжительные деловые отношения. Именно так – отношения. По – другому это сотрудничество адвоката и судьи трудно назвать. Некогда одногруппник отца, он был частым гостем в доме, присутствовал на семейных праздниках и вел дела еще Белозерова – старшего.

Если бы не он тогда…много лет назад, то пусть и не полетела бы в тартарары блестящая адвокатская карьера Дмитрия Лазаревича, но и авторитет в профессиональной сфере зарабатывался бы не один еще год.

 После нескольких не особо крупных дел, выигранных в районном суде, Диме предложили взяться за громкое у******о нескольких людей, совершенное Константином Тумановым. Что примечательно – зарезал он свою собственную семью. Это Журавель отцу и предложил, а тот приказал тогда Диме взяться за защиту Туманова. Так и сказал: «Несмотря на фамилию, никто не будет связываться с неоперившимся юнцом с адвокатским кейсом под мышкой. Нужна история громкая, пусть и заведомо проигрышная. Тебе необязательно вытаскивать ублюдка из тюрьмы, таких тварей нужно сажать. Достаточно скостить ему срок и отправить на принудительные меры медицинского характера. Это уже другой уровень, сын».

Сейчас Дмитрий понимал, что судьба молодого парня была предрешена еще до того, как прозвучал приговор. Но тогда в нем еще играли амбиции. Он же был не просто Васей Пупкиным с улицы. Он был Белозеровым, а это значило, что он хотел выиграть и утереть нос папочке, заранее решившему, что сын неспособен на большее. И Дима начал копать. Он встречался с подозреваемым и очень внимательно слушал его. Ему иногда казалось, что он сам присутствовал в том доме в страшный день убийства – настолько четко рисовал ему эту мысленную картину Туманов. Сгорбившийся, осунувшийся, с черными кругами под глазами, он бубнил монотонным голосом одну и ту же историю, терпеливо отвечал на все вопросы своего защитника, глядя с неверием исподлобья. Хотя тот побиться о заклад мог, что парень всё же надеется на справедливость. Да, Белозеров был уверен, что Константина попросту использовали, как неплохой вариант для закрытия дела. Этот случай вызвал широкий общественный резонанс, и следствие стремилось скорее найти виновного. Им и был выбран Константин Туманов, к собственному несчастью не сумевший достоверно объяснить суду свое отсутствие на сборах в составе футбольной команды. Кстати, Дмитрий ко времени заседания уже знал точно, что подзащитный провел эти дни с Чистовой – малолетней сучкой, которая со слезами на глазах отрицала показания Туманова, утверждая, что незнакома с ним. Но это было после того, как Дима сам лично заплатил ей немалую сумму за эту ложь. После того, как он по наводке Туманова увидел браслет, который узнал сразу же. Тонкий серебряный браслет с гравировкой волчьей пасти, про который тот шепотом рассказал, что нашел его возле трупа сестры, когда пытался ухватиться хотя бы за что-то, оседая на пол в то время, как врачи «скорой» пытались нащупать у девочки пульс. Парень попробовал было сунуть эту улику одному из оперативников, но его попросту послали, отобрав украшение, впоследствии даже не приобщив к материалам дела, а оставив в вещах подозреваемого.

Дмитрию даже сейчас при воспоминании того шока, который он испытал, глядя на тонкий овал серебра, становилось жарко. Если бы не крошечный скол у самой раззявленной пасти волка, он бы решил, что это всего лишь похожий. Всего лишь аналогичный тому, который он когда-то в пылу страсти дарил одному из своих любовников.

Дмитрий позвонил Леониду в тот же день и уже по голосу собеседника понял, что тот под дурью. Договорился о встрече с ним, а самого, пока ехал к месту назначения, омерзение брало только от одной мысли, что когда – то имел с этим человеком близкие отношения, касался его кожи поцелуями и позволял ласкать себя. Нет, он не жалел бывшего партнёра, скатившегося так низко. Единственное, что он чувствовал, зайдя в убогую полупустую двушку к Лёне, это чувство гадливости. Оно же сопровождало его на всём протяжении разговора, пока он с осознанием собственного превосходства излагал свою версию случившегося в доме у Тумановых. Триумфально отметил про себя, как забегали некогда живые, а сейчас заметно поблекшие глаза Брылёва, и снисходительно улыбнувшись, предложил самый лучший на его взгляд вариант.

 - В общем, знай, Леонид, я буду давить на следствие, требуя более тщательной работы с этой уликой, - демонстративно повертел в руках аксессуар, который был отдан ему одним из оперативников за небольшую мзду, - и ты меня знаешь, я своего всё равно добьюсь. А если пойдешь с чистосердечным, то помогу тебе свалить всё на дружка твоего, как там его? Или их несколько было?  Ты же, наверняка, не один на у******о шёл?

- Мы не хотели, - Брылев осунулся и жалобно шмыгнул носом, прикоснувшись холодными пальцами к рукаву пиджака Дмитрия, и тот брезгливо отдернул свою руку, - ненамеренно, понимаешь? Просто дозы давно не было. Ломало нас. И Женёк предложил зайти…туда. У них даже ворота не заперты были, - вскинул голову, повысив голос, будто нашел для себя достаточное оправдание, - а потом…потом мужик орать начать, а Женька накинулся на него…с ножом. – Уронил голову, всхлипывая и сжимая трясущиеся руки, - я не знаю…я помню только, как бабу ту…она ребенка прижимала…а я ее…испугался.

Брылёв резко опустился на корточки и начал рыдать, что-то бессвязно бормоча. Белозёров достал из кармана белоснежный платок и кинул его на пол перед наркоманом.

- Вот видишь, Лёня, - самого коробило от того, что вынужден с ничтожеством этим разговаривать, но в своей голове Дима уже посмеивался над отцом, которого он с радостью ткнет в ошибку, в то, что недооценил возможностей сына, - ты не виноват. Это Женя всё сделал. Ты просто испугался. Поедем в отделение, и расскажешь всё это следователю. Я твоим адвокатом буду, ты по минимуму получишь, а я потом отца подключу, и тебе УДО оформят.

Вдруг Брылев резко вскинул голову и противно засмеялся, исторгая из себя какие-то кашляющие звуки.

 -Ты меня за дебила держишь, Дим? Чтобы я поверил Белозёрову? Хрена с два я пойду к мусорам. Поймали они мудака какого-то, вот пусть он и чалится.

- А придётся, - Дмитрий зашипел, надвигаясь на отступавшего к стене парня, - куда ты денешься, если я вот с этим, - ткнул тому в лицо браслет, - к следователю пойду. И наших полкурса подтвердит, что это именно твоя вещица.

- А при каких обстоятельствах она у меня оказалась, тоже расскажешь? – Брылёв снова засмеялся, и Дмитрий стиснул челюсти, ему не нравилось, в какое русло потек разговор. – Только попробуй, Миииить, - намеренно растянуто, как называл его раньше, заставив вздрогнуть Белозёрова, - и я с превеликим удовольствием расскажу, что скол на нем этот от зубов моих, пока ты зад мой оголтело драл. Если я и сделаю чистосердечное, Миииитя, то расскажу абсолютно всё. Как ты потом папочке своему узурпатору в глаза посмотришь? Не выгонит тебя из дома? Еще, того и гляди, наследства лишит, сладкого сыночка, когда фотографии наши увидит. Я всё храню, Миииить. Такие отношения трудно забыть. Вспоминаю иногда, - закрыл глаза улыбнулся, придвинувшись поближе, - могли бы вместе сейчас вспомнить, а, Миииить?

Белозеров тогда уехал ни с чем, долго бесился в своей комнате, а после в спортивном зале, выбивая всю злость на боксерской груше. Туманова всё же осудили, а Дмитрию пришлось заплатить Чистовой за дачу ложных показаний против обвиняемого.

Дмитрий Лазаревич ослабил галстук и развернулся к двери, услышав деликатный стук секретарши. Она вошла в кабинет, цокая каблучками и держа поднос с кофе и нарезанным лимоном.  Поблагодарил ее, отпуская, и сел за стол. Белозеров даже в питьевую воду добавлял лимон. Он не любил обычность. Не любил посредственность. У всего в его понимании должен был быть вкус. Иначе не имело смысла есть это, пить это или трахаться с этим.

Снова пискнул селектор, и Дмитрий пригубил из черной чашки, нажимая на кнопку.

- Дмитрий Лазаревич, звонит Лазарь Вениаминович. Соединять?

- Соединяй.

Короткий шум в телефоне, и на том конце провода раздался голос его отца:

- Я отказываюсь признавать твое право на МОЮ фамилию! – Тихо, но очень твердо, - Я отказываюсь принимать тебя в МОЁМ доме! – Глубокий вздох, от которого Белозерова – младшего прошибает холодным потом, - Я отказываюсь отдавать всё то, на что жизнь свою положил, ущербному, бесчеловечному ублюдку.

Отец кинул трубку, пока Дмитрий пытался осознать услышанное. В спешке набрал домашний родителей, но никто не подходил. Кинулся к сотовому – абонент временно недоступен, вот почему он позвонил на рабочий. Чтобы лишить попытки связаться.

Начал набирать мобильный матери, но успокоился. Тело колотило крупной дрожью. Он был сыном своего отца и поэтому знал, как никто другой, что тот не бросает слов на ветер. Что существовала некая, действительно важная причина, раз уж всегда хладнокровный и сдержанный в проявлении чувств Лазарь Вениаминович Белозеров опустился до подобного тона.  В голове мысли закрутились вихрем, сталкиваясь и разлетаясь каждая в разные стороны, пока не осталась одна, от которой вдруг стало холодно, так холодно, что он вскочил к открытому окну и захлопнул его. Эта идиотка Мира позвонила отцу и рассказала о полученном с неделю назад видео, а тому удалось выяснить, кто его отправил. Хотя нет, это бред. Отправлял один знакомый. За деньги. Обещал намудрить так, чтобы даже по айпи – адресу пробить не смогли. Но других причин Дмитрий пока не видел.

Чёртова сестра, Будь она неладна! Испортила ему жизнь одним своим появлением. Бесхребетная дурочка, которой удалось своей беззубой улыбкой завоевать сердце отца много лет назад. Самое смешное, Дима знал, что сестра была уверена в абсолютном безразличии папы по отношению к себе. А он своими ушами слышал, как тот говорил матери, что любит ее больше сына. Еще детьми они были. Мать тогда всё на шутку свела, увидев спрятавшегося за дверью старшего, но он не был дураком даже в детстве и понял, что отец говорил серьезно. Это было накануне того дня, когда он столкнул сестру в бассейн. Его идеальный план по устранению соперницы за сердце родителей испортила прибежавшая на ее крики прислуга, и мальчику пришлось еще и самому вытаскивать эту маленькую дрянь из холодной воды. Правда, всё же Дмитрий Белозеров умел извлекать пользу из всего, и он стал героем в собственной семье и в школе.

А потом случилось то, что Дима так и не смог простить своей матери. Она родила еще одного мальчика…больного. Нет, с виду он был абсолютно нормальный, он смеялся и разговаривал, хоть и развивался позже сверстников, но уже сам факт, что у него был изъян, эта лишняя хромосома, злил Дмитрия. Он смотрел на широко расставленные глаза, на плоское лицо младшего брата и чувствовал острую необходимость причинить тому боль, указать его место. Кривился только от одной мысли, что теперь он тоже не совершенен. Ведь Саша своим появлением на свет бросал тень на него самого. Он становился братом «того больного Белозерова». И Дмитрий знал, что он не одинок в своих чувствах. Он видел эти же эмоции в глазах отца, когда тот кидал быстрый взгляд на младшего ребенка и отворачивался. Ни разу за всё время Дима не увидел Сашу на руках у папы. Только то же пренебрежение на лице, которое охватывало его самого рядом с братом.

А эта дура Мира носилась с ребенком как курица с яйцом. Дима смотрел на них и не верил ей. Она таким образом подлизывалась к родителям, он знал. Потому что смотрел на Сашу и не мог представить, как и за что она могла его любить. Он возненавидел ее за эту ложь больше, чем самого «карлика».

Именно поэтому и решился тогда на тот пожар. Зная, что отец только вздохнёт с облегчением, избавившись от этого позора для своей семьи. Единственная, кто, конечно, должна была искренне горевать - это мать. Но ее Диме не было жалко вовсе. Он относился к ней с каким-то унизительным снисхождением, осознавая, что для него она, в первую очередь, щит перед отцом, стена, которая всегда встанет на его сторону и будет успокаивать и помогать в любых авантюрах.

Чего Дима не ожидал, так это реакции в очередной раз выжившей сестры, что та едва с ума не сойдет от пережитого. Ночью открывал дверь в ее спальню и с улыбкой слушал, как та плачет и что – то вскрикивает во сне. Кретинка действительно сомневалась в своей непричастности к произошедшему, а родители жалели ее. Это приводило в еще большее недоумение старшего сына. Когда вместо сближения с отцом, он получил холод, еще больший, чем был до смерти Саши. Этим холодом обдавал каждый взгляд, брошенный Белозеровым на наследника, а тому не оставалось ничего, кроме как стараться вызвать в отце другие эмоции.

Дмитрий Лазаревич очнулся от мрачных мыслей, когда в правом нижнем углу монитора высветилось уведомление о новом сообщении в электронной почте. Щёлкнул на него, допивая уже остывший кофе и раздумывая, заказать ли Ирине еще один. А уже через несколько секунд крошечная чашка с шумом упала на пол, забрызгав блестящие чистотой туфли адвоката коричневыми брызгами.

Откинувшись на спинку стула, Дмитрий Лазаревич лихорадочно пытался расстегнуть непослушными пальцами воротник рубашки, ощущая острую нехватку кислорода. На мониторе в полноэкранном режиме двое мужчин занимались любовью прямо на том столе, за которым он сейчас сидел. Смазливый блондин открывал и закрывал в беззвучном крике рот, цепляясь тонкими пальцами за гладкую поверхность, но Белозеров смотрел не на него, а на темноволосого брюнета со взъерошенными волосами, стиснувшего челюсти и ожесточенно вбивавшегося в него сзади.

Зазвонил телефон и истерический голос Котова ворвался ему в уши, приводя в сознание:

 - Дима, это конец! Дима, что делать? Это конец всему, Димааааа…