Глава 4.2
1282 Слова
Теперь мы стояли группами по несколько человек. Рядом со мной еще три
девушки. Перепуганные, дрожащие, как и я. Никто не знает, что означает первый сектор.
Никто не знает, куда нас теперь отправят. Может, кому-то эта неизвестность страшна, а я
все еще как под гипнозом зеленых глаз. Удивительный цвет…разве в природе бывают
такие глаза? Любые оттенки зеленого, но чтоб такие? Я этот цвет видела только у волков.
– Церемония инициации только началась. Сейчас каждая из вас получит свою
метку.
Что означало получение метки, я узнала спустя несколько минут, когда меня
вытянули на середину круга, поставили на возвышение и, развернув спиной к толпе,
содрали с меня верхнюю одежду. Я стояла голая до пояса, прижав руки к груди. От стыда
мои щеки стали пунцового цвета. Потому что вся охрана, все эти люди смотрели на меня,
включая девушек и саму королеву-мать. Где-то сбоку я услышала голоса, но не видела,
кто это разговаривает.
– Отобрал ее себе? Неудивительно. Давно не видела такой красоты среди
человечек.
– Мясо.
– Красивое мясо.
– Архбаа отобрала.
– Нет, ОН. Он назвал ее имя.
– Почему ей спустили с рук наглость? Разве ее не должны были казнить прямо
здесь и сейчас?
Оба голоса женские. Они говорят позади меня, и я не могу их видеть, но это
женщины из свиты Роксаны. Они сопровождали ее, когда она шла к нам.
– Будешь орать и дергаться, сдохнешь уже сегодня!
Голос Манаг заставил съёжиться еще больше, сжаться всем телом. Я не закричала,
когда адская боль под лопаткой ослепила меня. По телу прошла волна холода, и сердце
несколько раз дернулось, как от удара током. Что это? Что они засунули мне под кожу?
– Номер Одиннадцать, твоя инициация завершена. Метка вошла удачно и
находится рядом с сердцем. Номер Одиннадцать теперь принадлежит нашему Государю
и носит его букву. Метку нельзя достать, вытащить, испортить. Ее может убрать только
Хозяин. При смерти метка застывает вместе с сердцем, но даже через сто или двести лет
ваши останки будут хранить печать принадлежности. Любое удаление от периметра
заставит активироваться программу казни. Метка просто уничтожит, сожрет сердце
рабыни. Как и при неповиновении. Остальные ваши обязанности вам расскажет манхар
Сунаг. Ваша новая наставница.
Потом я видела, что случилось с теми, кого не отобрала Архбаа Роксана. Их согнали
в кучу, надели на них магнитные наручники и погнали в сторону черных домиков
неподалеку от забора. Девушки истошно кричали, молили о пощаде. Среди них была и
Номер Восемь. Когда ее протащили возле меня, она закричала:
– Вы все будете там, все попадете в эти клетки или сдохните под ним. Он не
человек… лютый зверь. Зверь. Не радуйся! Ты не избранная! Ты мертвая! Мертваяяяяя….!
– показывая на меня пальцем. – Не считай себя особенной! Ты сдохнешь первая!
Сдохнеееешь! – с какой ненавистью она это проорала, что у меня все тело содрогнулось.
Почему она меня ненавидит? Я же была близка с ней. Мы…дружили. Потом я узнаю. Что
здесь никто и ни с кем не дружит. Здесь и понятия такого нет, как и о других чувствах. Нет
привязанности, доброго отношения, ничего нет. Только исполнительность, покорность,
неизменные доносы и слежка друг за другом.
– Сдохнешь! ТЫ!
Ее ударили по голове и потащили уже бесчувственную и окровавленную в сторону
сектора семь. Потом я узнаю, что там находится и почему он огражден от остальных.
***
Через час нас уже кормили роскошным обедом в общей столовой. Все ужасы
забылись. Мы никогда не ели что-то более вкусное, чем в тот день. Боль под лопаткой и
легкое покалывание еще давали о себе знать. Но она была терпимой. Особенно когда все
тело содрогалось от наслаждения невероятно изысканной пищей. О боли никто не думал.
После обеда нас отвели на медосмотр. Хотя мы его и проходили несколько раз
перед этим, но теперь все отличалось от того, что было в карантине или предотборочном
центре, где нами командовала Манаг. Она казалась мне исчадием Ада, но я ошибалась.
Сунаг превзошла ее во всем. С нас без разговора содрали всю одежду.
– Убрать руки и стать ровно. Можно подумать, я не видела ваши сиськи-письки.
Здесь столько таких, как вы, побывало. А ты…, – она пристально посмотрела на меня, –
хоть одна наглая выходка, и я прикажу тебя сечь. Беспощадно, до костей. У меня не
забалуешь.
В отличие от Манаг, Сунаг была небольшого роста, худая, с темно-рыжими
волосами, собранными в круглую гульку на макушке, и в роскошном белом кокошнике с
вышитой короной и буквой V сбоку.
– А теперь слушайте наши правила. Все вы не только принадлежите Государю, вы
его былинки, вы его крупинки. Вы носите метку с его именем. Вас отобрали в сектор один
– это самый главный сектор в доме. Это покои Повелителя. Ваше время с пяти утра и до
заката. После заката вы уходите к себе в комнату. Бродить по дому – запрещено.
Разговаривать с представителями противоположного пола – запрещено. Я не Манаг. У
меня за каждый проступок будет такое наказание, что вы его навсегда запомните. И не
злите меня – а то окажетесь в Столовой!
Тогда я еще не знала, что это означает, что такое Столовая и почему оказаться там
страшнее смерти.
– Сегодня полнолуние. Сегодня вас закроют в вашей комнате. Выходить после
звука «сабара» запрещено, смотреть в окно запрещено. А теперь по одной взбираемся в
кресло. Молча и покорно.
Мы переглянулись. Нас уже проверяли в карантине. Зачем ей нужно это делать
снова.
– Ты первая!
Ткнула пальцем в блондинку Номер Пять. Она тяжело вздохнула и влезла на
гинекологическое кресло, из-за стеклянной ширмы показалась женщина в белом халате, в
перчатках. За ней вышла и вторая с планшетом в руках.
Пока блондинку осматривали и что-то записывали, мы молча стояли голые у стены.
Я бросила в окно взгляд на черные дома вдалеке. Туда уволокли номер Восемь. Почему
ее не выбрали, не знает никто, как и двух других. Чем они отличались от нас?
– Ушить или поставить скобы. Слишком широкая.
– Не надо, госпожа. Не надооо.
– Язык!
– Ммммм….
Я подняла взгляд на перегородку и снова опустила. Что и зачем ушить – не понятно
никому, но блондинка плачет, и ее куда-то увели, накинув на нее голубой халат.
– Ты!
Увели еще одну.
– Не девственница!
– Нет…неправда, у меня никого не было. Никогда. Меня же проверяли.
Пожалуйста.
– Девственная плева разорвана?
– Нет, цела. Но а**с растянут. Были сношения.
– Наказание, а потом в Столовую!
– Нееет! Пожалуйста! Это неправда. Неееет! Я никогда…. Яяяя…!
– Стража!
Ворвались трое мужчин, скрутили Номер Три и выволокли за волосы из
помещения.
– Твоя очередь! – толкнула меня в плечо.
Стало жутко, я набрала в легкие побольше воздуха и шагнула за ширму. Мою грудь
и соски ощупали, потрогали спину, бедра, заглянули в рот.
– Месячные регулярные?
Кивнула.
– Зубы здоровые, язык светло-розовый. Немного анемична – выписать витамины.
Грудь – размер номер четыре. Соски темно-розовые мелкие, неглубокий пупок. На
правом плече родинка, над левым соском еще одна родинка. В кресло!
Взобралась на кресло и зажмурилась, когда мне на живот надавили.
– Зеркало нулевое. Она маленькая.
Что-то холодное скользнуло внутрь, очень неприятно растягивая в*******е, затем
так же что-то проникло в а**с, и я вся внутренне сжалась.
– Отлично. Хоть одна отвечает требованиям. Поставь десять. Волосы уничтожить на
всем теле, родинки вывести. Открой глаза и посмотри на меня.
Я приоткрыла веки, чувствуя себя униженной и раздавленной, все еще с холодной
штукой в промежности.
– Секс был? Мужчины трогали?
– Нет.
– Женщины?
– Нет.
– о****м испытывала?
– Нет.
– Хорошо. Даже отлично.
Зеркало убрали, и я ощутила облегчение. Спустилась с кресла.
– Одевайся и жди в коридоре.
Одна что-то шепнула другой, и та повернулась ко мне.
– У тебя линзы?
– Что?
– Зрение нормальное или это линзы?
– Нееет. Я хорошо вижу. Линзы не ношу.
Они обе присмотрелись к моим глазам.
– Впервые вижу такие голубые глаза у вас человечек.
– Какой бы она стала, если бы…
– Никакой! Они не становятся уже несколько веков как! Все! Иди!
- Писатель
