ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Роксана вся сжалась от услышанного и еще больше задрожала, но уже не от ночного воздуха, который казался ее мокрому телу особенно прохладным, а от страха – за Дауда, и лишь потом за себя. Воин ощутил это и инстинктивно подался вперед, загораживая женщину собой.
- Ты делаешь слишком поспешные выводы, Али, - холодным, словно зимняя стужа на северных землях, сообщил Дауд, а рука его, меж тем, потянулась к кинжалу – единственному оружию, что было сейчас с ним. Ему крайне не понравились слова вельможи – и воин начал догадываться, что тот, возможно, даже захочет устроить спешный самосуд. Дауд видел – Али был ослеплен желанием обладать Роксаной столь сильно, что с каждым днем страсть окутывала его все сильнее и сильнее, лишая рассудка. Горе тому, кто последовал за собственн
