Год и три месяца спустя.
Медленно шагая по длинной дорожке, усыпанной пожелтевшими листьями, я прижимаю трубку телефона к уху одной рукой, а другой удерживаю небольшой букет.
— Мам, не волнуйся, пожалуйста, я совсем скоро приеду. Не нужно присылать за мной водителя. Папу только навещу и сразу прибуду, — грустно улыбаюсь, все еще испытывая дикую и ничуть не угасающую боль, говоря об отце в таком ключе.
Как бы мне хотелось, действительно, поехать к нему хоть на край света, лишь бы только увидеть его живым и обнять крепко-крепко. Я бы все ради этого отдала... В течение всего последнего года просила Всевышнего вернуть мне его в обмен на что угодно, но он ожидаемо остался глух к моим молитвам.
— Хорошо, — смиренно выдыхает в трубку мама, сразу же смягчив и сменив свой строгий тон на понимаю
