– Ах ты сука! – зашипела она, оборачиваясь ко мне, сжимая в руке длинную
толстую золотую цепь. – Это ты украла у меня золото! Ты – подлая гадина!
Воровка!
Она что-то крикнула на своем языке, и меня схватили за руки. Служанки
что-то шептали, переглядывались, отшатываясь от меня, как от прокажённой.
– Я не виновата. Я не трогала золото! Пожалуйста!
Но меня никто не слушал, они тащили куда-то прочь из дома. Все слуги и
члены семьи собрались на улице и смотрели. По их равнодушным, а моментами и
радостным лицам я поняла, что мне никто не поможет. Они все против меня, они
все меня ненавидят, потому что я чужая, потому что я имею другой цвет кожи и
глаз, и не говорю на их языке, и не молюсь их Аллаху.
Сколько в этих лицах непонятного мне и дикого. Никто из них не звонит в
полицию, ник
