Прости, малая

4.1. Приятные встречи

Проснувшись утром в своей родной спальне, в которой провела все самые яркие годы своей жизни, я ощутила небывалый комфорт и уют на сердце. Не знаю, как это все работает, но со вчерашнего дня у меня впервые душа, что называется, спокойна. Наверное, я просто понимаю, что нахожусь там, где должна. Там, где мое место. Хотя все последние годы я внушала себе, будто жизнь в Германии меня вполне устраивает. Но нет, все это ложь — самая гнусная и самая лживая из всех, потому как врать самой себе просто-напросто смешно. Но дошло уже до того, что я почти поверила в этот самообман, отодвинув мысли о доме (и уж тем более о Владе) на задний план. А сейчас, когда я вернулась и на меня разом нахлынуло огромное количество самых разнообразных, но таких родных сердцу воспоминаний... я растерялась. Думаю, мне нужно некоторое время на то, чтобы абстрагироваться и не размякнуть окончательно под гнетом собственной сентиментальности. Или же стоит как можно скорее сбежать обратно в Германию, не рискнув задержаться здесь дольше, чем на неделю.

Зажмурившись, тру сонное лицо ладонями, а после откидываю одеяло в сторону и встаю с постели. Приблизившись к окну, распахиваю шторы и выглядываю на улицу, где вновь светит солнце и дует ветер, если судить по гнущимся в разные стороны голым веткам деревьев.

Сдается мне, к концу декабря эти края тоже снега не дождутся, хотя в большинстве городов некоторым людям он уже успел надоесть.

Почистив зубы и ополоснув лицо прохладной водой, дабы окончательно проснуться, набрасываю теплый халат и выхожу из комнаты. Приближаясь к столовой, вдруг слышу мамин голос и еще один мужской, который я узнаю практически мгновенно.

Делаю еще несколько шагов и, замерев на пороге, стучу по двери.

— Доброе утро. У нас гости?

Резко обернувшись, дядя Ян тут же улыбается, отчего его жесткие черты лица и обычно холодный взор глаз мгновенно становятся мягче, теплее. Отставив свою кружку с кофе на стол, он встает и идет мне навстречу.

— Учитывая количество лет, которые ты отсутствовала в этом доме, гостьей здесь являешься скорее ты, — усмехается мужчина, отчего становится на миг один в один похож на своего сына. Вернее сказать, это Влад перенял очень многое в своей внешности от отца. — Здравствуй, дорогая. Наконец-то ты пожалела родителей и вернулась к нам. Европа — это, конечно, хорошо, но дома лучше, согласись?

Киваю, отвечая на его в меру крепкие, но почти такие же родные объятия, что и у папы. Чуть отстраняюсь, когда он, обхватив меня за плечи, принимается внимательно разглядывать мое лицо. Мама в этот момент как-то слишком уж умилительно за нами наблюдает, спокойно продолжая пить свой напиток сидя за столом. Я же, понимая, что деваться некуда, без возражений даю себя рассмотреть, с трудом подавляя легкое смущение. Уж что-что, а взгляд у мужчин семьи Мусатовых тот еще... цепкий и повелительный. А я более чем успела от него отвыкнуть, находясь на расстоянии больше двух тысяч километров.

От нечего делать тоже успеваю ухватить некоторые детали во внешности человека, который всегда, с самого моего рождения относился ко мне как к своему третьему ребенку.

Морщин на его лице, как и седины в волосах, стало у дяди Яна заметно больше за эти семь лет, чем даже у моего папы. Но это и не особо удивительно, учитывая сферу деятельности, в которой он обитает и в которой занимает далеко не последнее место. Я бы даже сказала, лидирующее место, по крайней мере, во всем нашем крае так точно.

Имея более чем выраженные во внешности цыганские корни, Мусатов-старший являет собой живое воплощение мужества и брутальной харизмы, несмотря на свой возраст и взрослых детей. И все же, даже не беря во внимание мое огромное уважение и любовь к нему самому и его семье, я не могу не думать обо всех тех плохих делах, которыми дядя занимается.

Знаю, что на его счету значится торговля оружием и недешевое, но качественное оказание коллекторских услуг. Наверняка есть что-то еще, о чем я, честно говоря, не слишком горю желанием интересоваться. Другими словами, он очень опасный человек, и это его единственный для меня минус. Но кто я такая, чтобы высказывать ему или же своему папе опасения по поводу их дружбы?! Они знают друг друга еще с того момента, когда мама была мною беременна, и по сей день идут рука об руку по жизни. И я действительно люблю дядю Яна, однако не в силах игнорировать опасность, которую он может представлять для моей семьи. К тому же права на отель они с папой имеют одинаковые, а это вполне грозится рано или поздно стать проблемой для нас, если кто-то из врагов Мусатова вдруг захочет тому отомстить. В криминальном мире ведь многие совершенно не гнушаются оказывать давление на своих противников самыми различными способами...

Стоило обо всем этом подумать, как былое воодушевление от по-настоящему доброго утра заметно поубавилось, но я продолжала держать на губах вежливую улыбку. Когда же дядя меня наконец отпустил, решила себе тоже сделать кофе. Взбодриться мне точно не помешает.

— Ты уж прости старика, что я вчера не смог поздороваться с тобой — весь день проторчал в Краснодаре. Эти постоянные проблемы меня скоро доконают... — говорит, тем временем, мужчина, вернувшись за стол.

Поспешив закончить приготовление горячего и крайне бодрящего напитка, присоединяюсь к ним с мамой, удобно устроившись на стуле.

— Ну что Вы, я все прекрасно понимаю. Спасибо большое, что прислали за мной Андрея... и Влада, — не сумев совладать с чувствами, опускаю голову и делаю первый глоток, вновь и вновь вспоминая те минуты, проведенные в машине брюнета по пути из больницы домой.

— Сына я за тобой не посылал. На самом деле, я был удивлен, когда узнал, что он отправил Андрея и сам привез тебя к матери. Ради этого даже мое поручение отодвинул на второй план.

Резко вскинув голову, вижу довольную улыбку дяди, которой он тут же обменивается с моей мамой. Невольно закатываю глаза, удивляясь тому факту, что он, кажется, до сих пор помнит о своем желании видеть меня невесткой. По крайней мере, по-другому его нынешний восторг я объяснить никак не могу.

На самом деле, не только он, но и мои родители мечтали, что когда-нибудь я и Влад поженимся и сделаем наши семьи родными уже по-настоящему и официально. Да и все вокруг, даже наши друзья в школе и университете, были уверены, что рано или поздно мы станем парой. Однако, если мой папа не навязывал нам это желание и в первую очередь прислушивался к моим словам, то дядя Ян всегда в открытую заявлял о своих планах на меня, как на свою невестку и будущую жену сына. Мне всякий раз при таких разговорах было до ужаса неловко, а Влад так и вовсе бесился жутко и уходил, хлопая дверьми, прекрасно зная, что с отцом спорить бесполезно.

Со временем я как-то привыкла к подобным беседам и по сути перестала воспринимать их всерьез, а вот Влад каждый раз психовал как в первый, не желая и думать о том, что я могу даже чисто теоретически стать его второй половинкой. И как бы я ни старалась не обращать на это внимания, меня подобное его поведение ожидаемо обижало, ведь в такие моменты казалось, что ему противно от одного моего существования. Но я знала, что это не так, чувствовала, и по итогу вновь и вновь бежала за ним хвостиком, просто-напросто не представляя своей жизни без Влада рядом.

Подперев щеку рукой и глубоко задумавшись, я пропустила большую часть беседы мамы и дяди Яна о планах на грядущие новогодние праздники. Ожидаемо они собираются объединить наши семьи для встречи Нового года, только пока еще не определились, где именно состоится праздник. К счастью, прямо сейчас решили не вдаваться глубже в подобный разговор, прекрасно видя, что для меня подобная тема мало интересна.

— И все же, — дядя Ян отставляет от себя уже пустую кружку. — Когда Игоря выпишут из больницы, я буду ждать вас в полном семейном составе у себя дома на ужине. Нужно обязательно отметить возвращение нашей Арины домой. Имейте в виду, я уже дал команду Рите проследить за закупкой продуктов.

Заметно насторожившись от известия о том, что через пару дней мне предстоит провести несколько часов в обществе Влада, да еще и у него дома, я все же не нашла в себе смелости для того, чтобы устроить спор на этот счет. Во-первых, старшим указывать я не привыкла (и особенно столь серьезному человеку, пусть даже и близко знакомому), а во-вторых, он все равно сделает по-своему. Да и в принципе как-то будет некрасиво и невежливо с моей стороны отказываться от подобного знака внимания к своей персоне. Вместо этого я спрашиваю о другом. Вернее, о другой.

— Как у нее дела? Когда я уезжала ей было четырнадцать, а теперь такая большая стала. Замуж не собирается? — задаю вопрос с искренним интересом, прекрасно помня, какой замечательной девочкой была Рита.

Сейчас она, понятное дело, уже взрослая девушка и наверняка сильно изменилась не только внешне, но и характером. Надеюсь, на брата в этом случае она мало похожа... По фото на страничке Влада, какой она стала потрясающей красавицей я знаю, а вот что касается всего остального...

— Да какой там, — машет недовольно рукой в ответ мужчина. — Не тот у нее нрав, понимаете ли, чтобы сидеть дома и варить мужу борщи. Образование и независимость ей подавай.

Улыбаемся с мамой, без труда расслышав в его словах нескрываемую любовь к дочери, которая, впрочем, и так для всех очевидна. Уж каким бы строгим и даже, возможно, жестоким он ни был в рабочих делах, но дети для него — это самое дорогое.

— Рита, кстати, хотела заскочить к вам вместе со мной, но у нее пары в университете рано начинаются, поэтому попросила за нее извиниться. И если у тебя будет время после обеда, то она бы была рада с тобой встретиться сегодня.

— Конечно. Я с удовольствием, — киваю без раздумий.

— Отлично. Тогда я дам тебе ее номер телефона и вы сами созвонитесь, идет?

Снова киваю и наблюдаю за тем, как он достает из кармана пиджака ручку и записывает на кухонной салфетке номер дочери, а после передает ее мне.

— А теперь, дорогие дамы, я вынужден откланяться. Спасибо за кофе, Ириш, — поднимается из-за стола и задвигает за собой стул. — Постараюсь в течение дня заскочить к Игорю в больницу, но если все же не смогу, то передай ему от меня большой привет.

— Обязательно, — мама тоже встает и принимается собирать наши кружки, отправляя их в раковину, а затем идет вслед за ним, чтобы проводить до выхода.

Я внезапно вспоминаю о том, что мучило меня почти весь вчерашний день, и окликаю:

— Дядя Ян! — он в ту же секунду заинтересованно оборачивается, приподняв строго изогнутую бровь. — Что за охрана дежурит в больнице возле палаты папы? Ему что-то угрожает?

Накануне вечером, когда мы с мамой поехали проведать отца уже вдвоем, те мужчины все так же находились неподалеку, что насторожило меня уже более серьезно, нежели ранее днем.

Задержав взгляд на моих глазах, Мусатов-старший спешит меня успокоить. Наверняка заметил, что интересуюсь я не из чистого любопытства.

— Нет причин для тревог, Арина, поверь. Вам с мамой не о чем беспокоиться, — оборачивается на короткий миг в ее сторону, даря нам обеим ободряющую улыбку уверенного в себе и в своих действиях человека. — Мы просто не хотим, чтобы к нему прорвались журналисты, жаждущие узнать все подробности аварии из первых уст. Твоему папе лишнее беспокойство сейчас ни к чему.

Задумавшись, мысленно соглашаюсь с этими словами, а потому дарю ему короткую улыбку в ответ, после чего мужчина разворачивается и покидает пределы столовой, продолжая о чем-то переговариваться с мамой.

Взяв салфетку, сжимаю ее в руке и отправляюсь обратно к себе в спальню, чтобы записать номер Риты в телефон. Чуть позже напишу ей смс, чтобы не отвлекать звонком на занятиях.

И все же, хоть я и услышала вполне логичное объяснение нахождения двух угрожающего вида амбалов рядом с папой в больнице двадцать четыре часа в сутки, отчего-то все равно не покидает ощущение, будто дядя Ян что-то недоговорил или же и вовсе скрыл от меня. И сдается мне, ощущение это отнюдь не беспочвенное, ведь внутреннее чутье редко когда меня обманывает.