Секс, страсть и желание [18+]

Глава 6

Я проснулась от боли, которая будто выжигала изнутри весь низ живота. Резкая, дикая, как нож, застрявший в теле. Я еле повернула голову — рядом спал Райан. Тихо, спокойно, как будто прошлой ночью не произошло ничего особенного. А я вспоминала каждое его движение, каждое прикосновение, и теперь вся эта боль стала логичной. Но от этого не легче.

— Райан... — хрипло выдохнула я и дотронулась до его плеча. Он не проснулся. Тогда я чуть сильнее толкнула его локтем в бок.

Он поморщился и приоткрыл глаза.

— Что случилось, детка?.. — его голос был сонным, но, заметив моё лицо, он сразу встрепенулся. Я уже не могла сдерживать слёзы. От боли, страха и паники.

— Мне больно... Райан, мне нужно в больницу... Нереально болит низ живота... — слова вырывались всхлипывающими обрывками. — Пожалуйста, отвези меня...

Он сразу сел в кровати, не задавая вопросов:

— Конечно. Всё будет хорошо. Я с тобой. — Он быстро поцеловал меня в лоб, затем в губы — мягко, осторожно, как будто боялся причинить ещё боль.

Я надела наспех первую попавшуюся одежду, дрожащими руками застёгивая джинсы. Мы не завтракали, не разговаривали по дороге. Только звук мотора и моё тяжёлое дыхание. Я прижимала ладони к животу, как будто это могло хоть немного заглушить боль.

Больница

В больнице меня сразу направили к гинекологу. В коридоре было пусто, и мне повезло — дежурила та врач, которую я уже видела раньше. Надеюсь, она будет аккуратной.

Я вошла в кабинет и, едва удерживаясь на ногах, села на стул. Согнулась пополам, пытаясь найти хоть какое-то удобное положение.

— Что вас беспокоит? — спокойно спросила врач.

Я вскинула на неё глаза:

— У меня адская боль внизу живота. Вчера был первый секс. Сегодня с утра — вот это... — я указала на живот, дыхание перехватывало от боли. — Мне кажется, я умираю.

— Так... когда именно был половой акт? — Она помогла мне лечь на кушетку, подложила под спину валик.

— Вчера вечером. Сначала всё было... вроде нормально. А потом — как будто всё ломается внутри.

— Предохранялись?

— Да. Презервативами. — Я с трудом выдержала её взгляд. — Но это не объясняет, почему мне так больно.

— Ладно, ложитесь. Сейчас посмотрим. Постарайтесь расслабиться, — сказала она и надела перчатки.

Я, дрожа, сняла джинсы и нижнее бельё. Страх был сильнее стыда. Я не понимала, что со мной. Почему всё тело словно разорвано изнутри.

Осмотр длился всего пару минут, но казался вечностью. Потом врач выпрямилась и сняла перчатки.

— Смотрите, ситуация такая: у вас очень узкое в*******е, а п***********н вашего партнёра — слишком крупный для первого раза. Произошла травматизация тканей. Это причина боли. Вам сейчас нужно покой, обезболивающее и несколько дней полного воздержания.

Я сглотнула. Я не знала, что так вообще бывает. Всё тело горело. Я чувствовала себя поломанной игрушкой.

— Он... он был первым. Я не знала, что так может быть.

В этот момент дверь открылась — Райан не выдержал и зашёл. Он выглядел встревоженным.

— Её живот... я волнуюсь... — начал он, но врач жестом остановила его.

— С девушкой всё будет хорошо. Просто в следующий раз — аккуратнее. Ваши размеры не совсем подходят, особенно для первого раза. Сейчас ничего страшного, но вы должны быть внимательны.

Я отвела взгляд. Была злость, стыд, растерянность. Всё сразу. Я чувствовала себя маленькой и беспомощной.

— Сейчас я возьму мазок, чтобы исключить воспаление и сдашь анализы на женские гормоны сразу, — добавила она и, снова надев перчатки, попросила меня лечь ещё раз.

После процедуры она записала мой номер, дала рекомендации, рецепты и сказала прийти через пару дней, если боль не пройдёт. В соседнем кабинете я сразу сдала анализы крови.

Я вышла из кабинета, и на несколько секунд в коридоре задержала дыхание, будто надеялась, что всё это был сон. Но нет. Боль внизу живота не отпускала, дождь снаружи лил стеной, а внутри меня всё трещало от обиды и какой-то детской беспомощности. Я брела к машине, будто на автопилоте. Подошла, облокотилась о капот... и просто сползла вниз.

Асфальт был мокрым, холодным, шершавым. И мне вдруг стало всё равно. Слёзы мешались с дождём, и я не знала, что из этого солёное. Я сидела там, промокшая насквозь, пока не услышала шаги.

— Ты совсем с ума сошла? Почему не в машине? — голос Райана прорезал серое марево. Он стоял надо мной, ошарашенный и злой.

Я попыталась сказать хоть что-то, но губы дрожали, зубы стучали, и каждое слово давалось с усилием:

— Я... я не... не знаю...

— Господи, тише... — Он присел рядом, обнял, и осторожно поднял меня с земли. Мокрая, дрожащая, я почти не чувствовала ног. Он открыл машину, посадил меня внутрь и накинул на плечи свою тёплую куртку.

Мы ехали молча. Он ни разу не отругал меня, не упрекнул. Просто был рядом. Привёз домой, понёс на руках в ванную, как будто я хрустальная. Мы вместе зашли в душ. Горячая вода будто оживляла замёрзшее тело. Он молчал, но в его взгляде было всё — тревога, забота, и, наверное, чувство вины.

Он завернул меня в огромное полотенце и отнёс в спальню. Аккуратно уложил, прикрыл одеялом и сел рядом. Мне было так страшно — и не от боли. Страшно от неизвестности. От того, как всё дальше будет.

— Всё будет хорошо, не переживай, я рядом, — прошептал Райан, обнимая меня, притягивая к себе, как будто пытался собрать меня по кусочкам.

— Мы ведь не будем вместе? — спросила я, зная ответ. Просто нужно было услышать его вслух.

Он помолчал, выдохнул:

— Нет... но если хочешь, можем просто заниматься сексом? — тихо спросил он. Без насмешки. Просто как вариант.

Я горько усмехнулась:

— Я пока ничего не хочу. Мне и без этого... хреново, — прижалась к его груди, и закрыла глаза.

— Я буду рядом столько, сколько тебе нужно. Только не отталкивай меня, — сказал он и крепче обнял.

— Спасибо... но пока... уходи. Я хочу побыть одна, — прошептала я. Внутри всё оборвалось. — Точно... я ведь совсем одна в этой жизни.

— Нет. Я остаюсь. И меня не волнует твоё мнение, — твёрдо сказал Райан и не отпустил меня.

Я уснула. Где-то между его дыханием и тишиной в комнате. А потом сквозь сон почувствовала, как он встал с кровати. Тихо, стараясь не разбудить.

Райан

Я вышел из спальни. Не мог просто сидеть. Она лежала там — маленькая, свернувшись калачиком, укутанная в полотенце, как будто пряталась от всего мира. А у меня внутри что-то рвалось. Мне хотелось быть рядом. Быть нужным.

Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, что она ко мне чувствует. Но я хочу её. Не только телом — всей душой. Она будто зацепила меня чем-то настоящим. Я смотрел, как она спит, и понимал — у неё никого нет. Ни родителей, ни поддержки, ни даже подруги, которой можно поплакаться. А теперь ещё и эти... фото в интернете, визит к врачу, травма — она всё тянет одна.

И чёрт возьми, я хочу ей помочь. Хочу быть рядом, пока она не станет сильнее. Пока сама не скажет: «Я справлюсь». А до тех пор — я с ней.

Я решил приготовить что-то простое. Ей сейчас нельзя тяжёлую пищу. Я достал картошку, начал чистить. Лёгкий салат, пюре, котлеты — то, что умею. Не знал, любит ли она такое, но готовил с душой. Потому что хоть так могу быть полезен.

И да. Я хочу её. Хочу каждый раз, когда она смотрит на меня. Хочу быть с ней. Трахать её, защищать её. Но сейчас — просто готовлю. Потому что это единственное, что могу сделать прямо сейчас, пока она спит и забывает, как больно ей было утром.

Спустя полтора часа

Я всё приготовил. На плите остывало пюре, котлеты дожидались своего часа, салат хрустел в стеклянной миске. Я сидел на кухне, пил крепкий чёрный кофе и смотрел на её фотографию. Она случайная, с телефона, с того самого дня, когда впервые засмеялась при мне — по-настоящему. Я разглядывал каждый пиксель, будто пытаясь запомнить её заново.

Шаги наверху заставили меня встрепенуться. Сарра спускалась — медленно, сонно, чуть потирая глаза кулачком как ребёнок. На ней была моя футболка, до колен. Она казалась ещё меньше, уязвимей.

— Ты уже выспалась? — спросил я, глядя на неё. Она выглядела усталой, словно сон не помог.

— Да, вполне. — Она зевнула. — А что-то есть покушать? Потому что пахнет, как будто рай спустился на кухню.

Я усмехнулся.

— Пюре с котлетами и салат. Надеюсь, ты такое ешь? — Я хотел угодить ей, даже в мелочах.

— Это идеально. — Она села за стол, закинув ногу на ногу. — Не тяжёлая еда, то, что надо.

Я подал ей тарелку, наблюдая, как она начинает есть. Крошки хлеба прилипли к уголку губ — так невинно и буднично, но сердце внутри сжалось.

— Слушай, спасибо тебе... — начала она и опустила глаза. — Но ты ведь не обязан всё это делать для меня.

— А мне и не в тягость, — сказал я, опираясь локтями на стол. — Мне правда нравится заботиться о тебе.

Она кивнула, словно принимая это с благодарностью, но где-то глубоко в её взгляде скользнуло сомнение — будто она не привыкла к такому обращению.

— Завтра утром... — Она подняла глаза. — Сможешь отвезти меня в школу?

Улыбка у неё была по-детски искренняя, будто она попросила не поездку, а обещание.

— Я даже не собираюсь отсюда уходить, — признался я. — Хочу побыть с тобой. Хоть немного.

— А как же клубы? Ты ведь уже пару раз не пошёл... из-за меня.

Я пожал плечами.

— Они подождут. Сейчас ты важнее.

Она не ответила — просто продолжила есть. Но я видел, как дрогнули уголки её губ. Мы доели молча. После она, не сказав ни слова, встала и пошла наверх. Я убрал посуду, поставил в посудомойку и пошёл следом.

Сарра уже лежала в кровати, свернувшись клубочком. Я тихо прошёл в ванную, быстро ополоснулся и лёг рядом. Она не повернулась — только слегка придвинулась ближе, прижавшись спиной к моему телу. Я обнял её, накрыв ладонью её живот.

— Спокойной ночи, детка, — прошептал я ей в волосы.

— Спокойной ночи... — Её голос был почти не слышен. А потом, ещё тише: — Райан, я люблю тебя.

Я замер. Она сказала это — так просто, будто это нормально, будто она не ожидает взамен ничего, кроме тишины. Но я слышал. Каждое слово будто впилось под кожу.

Люблю? Нет. Я не умею. Я хочу её — да, всем телом, каждым нервом. Она потрясающая, невероятная, нежная... Но любовь — это не про меня.

Я даже родителей не любил, пока не потерял их. А теперь скучаю. Но это ведь не любовь, правда? Это что-то другое. Или нет? Чёрт.

Я обнял её крепче. Пусть спит. Она хорошая. Она заслуживает больше, чем я могу дать. Но сейчас — пусть будет так.

И я заснул. С ней, в её дыхании, в её тепле. Будто оно могло выжечь из меня хоть что-то живое.

Прошло пару дней, Сарра

Я лежала на кровати, телефон лежал рядом, экран вспыхнул от входящего сообщения. Я лениво потянулась, не ожидая ничего важного. Может, рассылка. Или реклама. Но когда я увидела имя отправителя, внутри будто что-то хрустнуло.

«Привет, это гинеколог. Прости, что расстраиваю тебя такими словами, но у тебя почти нет овуляции. Это одна из форм бесплодия. Вылечить, конечно, можно, но будет очень сложно. Если не начнёшь заниматься этим сейчас, шансов стать матерью почти не останется. Прости за такие грубые слова.»

Мир как будто накренился. В ушах зазвенело. Грудь сжало. Я перечитываю сообщение несколько раз, не веря. А потом слёзы. Не каплями, а водопадом. Настоящая истерика накрыла с головой — я хватала воздух ртом, руки дрожали, пальцы соскальзывали с экрана. Я не слышала ничего, кроме грохота собственного сердца. Всё внутри сжалось в тугой, липкий ком — паника, страх, разочарование.

Райан был в душе. Он не мог услышать, но появился быстро — весь ещё влажный, полотенце на бёдрах. Его взгляд мгновенно выхватил меня из этой бури. Он подбежал, присел рядом и притянул меня к себе.

— Детка, что случилось? — Голос тёплый, тревожный. Он гладил меня по голове, притягивал ближе, будто мог собрать меня заново.

Я уткнулась в его грудь, всхлипывая, как ребёнок, не в силах выговорить сразу. Только сквозь всхлипы выдавила:

— Анализы… пришли… я… не смогу… иметь детей… если только не начать лечение сразу… но шансов почти нет…

Он ничего не сказал сразу — просто крепче обнял меня. Его рука лежала на моей спине, его дыхание успокаивало, он был тихим, сильным якорем в этом шторме.

— Всё будет хорошо. Просто успокойся, слышишь? — прошептал он.

Мы сидели так долго. Наверное, вечность. Его рука не отпускала меня, а я медленно, будто по кусочкам, приходила в себя. Но где-то глубоко внутри — уже знала. После таких слов легче не становится. Никогда. Это не просто плохая новость. Это удар под дых мечтам, надеждам, смыслу. Это трещина. Глубокая. И она уже не зарастёт просто так. Не могу поверить что это происходит со мной. Этого не может быть.