Глава 6.1
1165 Слова
У слов не бывает срока давности. Они врезаются в нашу память и
пускают там корни навечно. Со временем их заносит листва других фраз,
значимых или совершенно незначительных, брошенных нами или сказанных
нам другими, но сильным ветрам вполне под силу закружить засохшие
листья и раскидать их в стороны, позволяя не просто вспомнить, а
почувствовать. И если вы никогда не чувствовали слов любимого человека,
то значит, вас никогда и не любили.
У. Соболева и В. Орлова. «Позови меня»
За мной приехали прямо в офис. Двое в черном. Высокие, с одинаковыми
лицами. Как братья-близнецы. Я их учуял еще до того, как они поднялись по
лестнице, соблюдая маскарад и поддерживая видимость субординации. В моем
концерне работают в большинстве своем смертные. Я уже представил их лица,
когда перед зданием затормозили три правительственные машины с
тонированными стеклами, и из них вышли вот эти роботы, которые всей своей
сущностью подавляли и внушали суеверный ужас тем, кто даже не предполагали,
кто они такие на самом деле.
Боялся ли я? Когда живешь на свете более пятисот лет, и каждую ночь этой
жизни твое тело в буквальном смысле выворачивает наизнанку, а кости дробит и
выламывает так, что от боли ты буквально теряешь сознание, то уже на х*й
ничего не страшно. Я не помню, что он означает – страх. Что именно испытывают,
когда боятся…Точнее, не помнил до того самого момента, пока не испугался, что
потеряю свою женщину.
Я сам открыл двери личного кабинета, впуская две черные фигуры и глядя
по очереди в лица каждого из них.
– Пройдемте за нами.
Замерли в ожидании, готовые в любой момент заставить меня выйти,
обездвижив одним взглядом. Их не волновали ни мой страх, если бы он был, ни
безразличие. Нейтралы — это те существа, в которых нет никаких эмоций. Они
напрочь отсутствуют и вытравлены годами долгих тренировок. У них нет семей,
нет родных, а если когда-либо и были, то каждый из них принес клятву отречения,
и, если получит приказ вырвать сердце своей матери или отца – сделает это без
колебаний. Власть в Нейтралитете не так давно сменилась. Произошел
переворот, и Вершитель по имени Морт захватил правление Нейтралитетом в
свои руки. Говорят, что истинной властью его наградили те, чьи имена в нашем
мире не произносят. Деусы. Если бы мы были смертными, мы бы назвали их
Богами, а точнее, дьяволами. В венах нейтралов текла их кровь, а так же кровь
всех смешанных сущностей этого мира. Всех…кроме горных волков. Но это
ничего не меняло для нас. Нейтралы были опаснейшими и всемогущественными.
Те, кто посчитали, что Морт менее опасен, чем Курд, только потому, что
имеет семью, детей и связан кровными узами с королем братства вампиров –
очень сильно ошиблись. В слабости иногда таится самая жуткая сила. Морт
изменил законы и сделал свою жену и своих детей неприкосновенными и такими
же могущественными, как и он сам. Внутри Нейтралитета появился клан.
Опасный, сплоченный, являющий собой правящую династию.
И если раньше высший Парламент избирал нового правителя Нейтралов,
то теперь подобные полномочия перешли именно к Морту, а он сделал так, что
только члены правящей семьи имеют право взойти на трон Нейтралитета.
И сейчас я точно знал, что меня везут к нему, к самому жуткому ублюдку,
которого когда-либо знали бессмертные. Я знал, что могу больше никогда не
вернуться обратно после этой встречи.
Автомобили нейтралов перемещались силой их мысли точно так же, как и
они сами, и уже через несколько секунд правительственные джипы мчались по
горной, узкой дороге куда-то вверх, к огромной серой стене, величиной в десять
человеческих тел, поставленных друг на друга, с мерцающими издалека голубыми
разрядами лазерных вспышек. Ворота открылись автоматически, пропуская
кортеж и закрываясь бесшумно за нами.
Дальше был пропускной пункт. Меня не обыскивали, только
просканировали взглядами и пропустили, дальше взяли за плечи, и уже через
мгновение я стоял в кабинете самого главы Нейтралитета.
Внутри появилось неприятное ощущение и некое едва уловимое дуновение
смерти. Настолько физически осязаемое, что по телу невольно прошел холодок.
Морт сидел в кожаном кресле, откинувшись на спинку и…можно сказать, немного
ломал стереотипное представление о себе, как о вытянутом в струну бездушном
роботе с пустыми глазницами и выражением лица, как у мумии под бинтами. Нет,
он курил сигару и в другой руке держал бокал с янтарной жидкостью, и я
улавливал запах дорогого и охренительно превосходного виски.
Но видимость некоего расслабона была явно обманчивой, потому что
дуновение смерти никуда не делось, и оно буквально обволакивало сидящего в
кресле мужчину. В его иссиня-черных волосах змеились серебряные нитки
седины. Что было весьма странно для существа, которое в принципе не стареет.
А когда он посмотрел на меня…то смерть не просто подула мне в затылок, а
впилась своими щупальцами мне прямо в сердце. У Морта отсутствовала
радужка, а точнее, она сливалась с белком и была мертвенного серо-белого
цвета, как бельмо. Наверное, именно такие глаза могли быть у самой смерти.
– Десять, – голос Морта прозвучал в тишине очень отчетливо, и я бы
вздрогнул, если бы реально умел испытывать страх, но я, скорее, весь
подобрался, готовый к чему угодно. – Сто лет заточения в лучшем случае
приговором суда Нейтралитета. По десять лет за каждого бессмертного. Или по
одному пальцу на руках…но так, что они больше никогда не отрастут ни в
человеческом обличии, ни в волчьем. Или же смерть…Самый худший расклад.
Отпил свой виски и затянулся сигарой.
– Вы предлагаете мне выбрать?
– Нет…ни о каком выборе не было и речи. Я лишь озвучил каждый из трех
возможных приговоров за смерть вампиров.
– Закон предусматривает возможность самозащиты.
– Разве вампиры на вас напали?
– Они увезли то, что принадлежит мне!
Сказал и посмотрел прямо в белесые глаза Морта. На доли секунд все мое
тело похолодело, но я сбросил попытку проникновения в сознание. И он
удовлетворенно усмехнулся. Мы оба знали, что если он захочет, то легко
взломает мое сознание и начнет считывать все, что ему нужно.
– Разве сделку насчет деусталов не заключили вы сами, ваше
императорское Величество?
Он произнес это издевательски, и я ощутил прилив адреналина и тихий
рокот оживающего волка внутри. Мысленно усмирил зверя. Сейчас не самое
лучшее время для стычки с нейтралитетом.
– Я говорю не о Деустале, а о женщине!
– Ваша мать. Роксана Ибрагимова. Архбаа вашего Братства заключила
сделку с Королем вампиров. Деустал и женщина.
– Эта сделка была совершена за моей спиной и без моего ведома.
Снова усмехнулся и покрутился вместе с креслом, сбивая пепел в
пепельницу в виде черепа из белого золота с мерцающими красными глазницами.
– Грош цена императору, за спиной которого заключаются сделки.
Я бы предпочел, чтобы мне отрезали палец, чем ткнули мордой в дерьмо.
Справедливо ткнули. Перед глазами возникли картинками ошметки тех, кто
вывозили Лану за пределы поместья и передавали в руки вампирам. Но самым
главным зачинщиком была моя мать…пока что я не был готов причинить ей боль.
Я ее любил.
– Виновные были наказаны. А я пришел забрать то, что являлось моим.
Вампиры обнажили хрустальные мечи…так что в любом случае там были бы
трупы. Я предпочел, чтобы это были не трупы моих воинов.
– Допустим, это правда…хотя у меня иные сведения. Допустим, дело не
дойдет до суда. ВЫ намерены соблюсти все пункты договора?
– Нет!
Вскинул голову, и улыбка исчезла с его надменного, и я бы даже сказал,
красивого бледного лица.
- Писатель
