Глава 8.1
1088 Слова
Уходить легче, чем отпускать. Тот, кто уходит, забирает наше
сердце с собой, а тот, кто ждет – остается без сердца... пока оно не
вернется обратно, биться в груди радостной пульсацией после разлуки,
захлебываясь болезненными ударами счастья, или не вернется, заставляя
рану кровоточить в тоскливом ожидании.
У. Соболева и Вероника Орлова. «Позови меня»
Король Братства вампиров сидел в своем кабинете. Молодое, невероятно
красивое лицо, бархатный взгляд карих с поволокой глаз, безупречная линия скул,
нечеловечески красивые губы словно нарисованные талантливым художником.
И…волосы с тонкими линиями седины. Совершенно не вяжущиеся с таким, можно
сказать, юным лицом. И лишь в глазах видна вселенская тоска и скорбь
тысячелетий. Вампиры не седеют…так написано в старинных манускриптах, хотя
бы потому что у них великолепная мгновенная регенерация. Но это не касалось их
семьи. Могущественный чанкр* (высшая ведьма) Фэй Мокану нашла ответ, почему
волосы обоих братьев изменили пигментацию. При сильном эмоциональном шоке
началась поломка гена, отвечающего за ту или иную клетку регенерации в
организме. Исчезающие пигменты волос, глаз оказались личной и особенной
чертой семьи Самуила Мокану. Могущественного покойного короля Братства.
Отца Влада Воронова и его единокровного брата Николаса
Мокану…Морта…Главы Нейтралитета. Чьи глаза изменили цвет в свое время и
так и не стали прежними, а теперь до паники пугали каждого, кто в них посмотрит,
своей дымчатой белизной.
Седина не портила аристократической красоты короля, а лишь придавала
ей загадочности и еще большей мрачности. Он не шевелился и, казалось, не
дышал. Со стороны напоминал восковое изваяние.
Последние долгие годы после смерти родной дочери и второй жены это
стало его привычным состоянием. Состояние черной невесомости. Так он
называл тот ступор, в который впадал, и мог часами не двигаясь смотреть на
фотографии в аккуратных рамках из белого золота, стоящих сверху на полке
огромного камина, выложенного вдоль стены. Черный камень контрастирует с
яркими оранжевыми языками пламени. Сейчас он на них не смотрел…он смотрел
на другие снимки, разложенные перед ним на столе. На снимки женщины, которую
долгое время пытался забыть. Но так и не смог. Ни ее смерть, ни то, что он потом
женился на другой и зачал сына, ничто не стерло из его памяти ту единственную,
ради кого он когда-то смог отказаться от вечности и стать человеком.
Лина. Ангелина. Его первая жена, его первая любовь, и он так же прекрасно
понимал, что любовь единственная, несмотря на страсть и нежную привязанность
ко второй супруге.
На фото запечатлена красивая молодая женщина с длинными кудрявыми
рыжими волосами и невероятными бирюзовыми глазами. У нее ослепительная
улыбка, белоснежная кожа с россыпью нежных веснушек. Она не просто красива –
она роскошна и божественно прекрасна. Такая красота рождается раз в
тысячелетие. Женщина, которая своей смертью нанесла ему непоправимую рану,
незаживающую и вечно вывернутую мясом наружу. Потому что вместе с собой
унесла веру в то, что он был ею любим. Унесла счастье, частичку его черной души
и огромный кусок его сердца.
Проклятые дневники, которые были сожжены много лет назад, все еще
прекрасно сохранились в его памяти. Вместе с ее признанием в том… что она
всегда любила другого.
Дрожащие пальцы короля тронули снимок и прошлись по тонкому овалу
лица, коснулись завитушек волос у лба, очертили линию полного рта.
– Лина….
Произнес ее имя и вздрогнул. Годами не произносил, так же как и не
доставал эти фотографии. С тех пор как прочел дневник.
– Нашей дочери больше нет…Анны тоже больше нет. Там, за чертой…там,
где вы все сейчас, ты видишь их? Говорят, убиенные не попадают в ад, а их души
очищаются от совершенных грехов, и они попадают в Рай. Скажи…там есть рай?
Там, куда ты ушла от меня, куда забрала нашу младшую дочь?
Говорит срывающимся голосом, а пальцы продолжают гладить фото.
– Как ты прекрасна. Я думал, я забыл, насколько сверкают твои глаза,
насколько божественна твоя улыбка. Я верил, что смогу разлюбить тебя и
отпустить. Мне даже казалось, что это уже произошло. Казалось, что я исцелен.
Ведь у меня появилась молодая жена, родился сын. Она…она погибла. Я
скорбел. Честно скорбел и рвал на себе волосы…но потеря ее никогда не
сравнится с потерей тебя. Вас трое…а ОН у меня один. Один, б*ядь, ты
понимаешь, Лина…Гребаный деустал всего лишь один!
Судорожно выдохнул и закрыл лицо руками, вспоминая, как несколько
часов назад перед ним в этом самом кабинете материализовался его брат. Сам
Глава Нейтралитета. Они обнялись, похлопывая друг друга по спине. Долго
смотрели друг другу в глаза совершенно молча. Не виделись несколько лет.
Затем Николас. Черт…он никогда не сможет называть его Мортом. Николас
достал из складок длинного черного плаща сверкающий, переливающийся алыми
лучами камень и положил на стол.
– Один? – тихо спросил король.
– Второй по законам Нейтралитета должен остаться у меня.
– Брат!
– Морт!
Поправил его бывший князь братства и выпрямил и без того совершенно
ровную спину. Черный костюм полностью закрывает шею, на руках перчатки. Ноги
затянуты в черные штаны, заправленные в массивные ботинки, похожие на
военные.
– Мне нужно…хотя бы два! Слышишь? Хотя бы два. Мы же договаривались
с этой бабой. С ликаншей.
– Горной волчицей, Влад. Она не простая ликанша.
– Она обещала…как и девку.
– Не будет ни девки, ни второго деустала. Я смог достать для тебя один и
то… должен был и его забрать. Горные волки хранители камня. Одно то, что к ним
прикасаются чужие руки, уже преступление. Ты знаешь…кого эти камни могут
впустить в наш мир. И это будет началом апокалипсиса.
– А для меня он уже начался. Моя дочь мертва. Кристина мертва…Ник. Моя
девочка. Сколько лет ее уже нет, а Анна…А…
Он осекся, но нейтрал криво ухмыльнулся.
– Ну же произнеси ее имя. Позволь себе сказать его вслух. Или хочешь его
скажу я – Лина!
Король опустил голову, а потом посмотрел на пламя камина. И промолчал.
– Тебе придется выбирать…Влад. Выбирать, кого из них ты хочешь
вернуть. И этот выбор станет наказанием за все твои грехи. Потому что нет ничего
страшнее, чем выбирать между ребенком и любимой женщиной.
– Так отдай мне второй деустал, и я не буду выбирать!
Глаза короля сверкнули яростью, но эта ярость разбилась о ледяное
спокойствие белесых глаз Морта.
– Я больше не твой брат, Король. На мне иной груз, и я отвечаю за эту
гребаную вселенную хаоса. В первую очередь, я Глава Нейтралитета. Я тот, кто
заставляет все сущности соблюдать закон маскарада, я тот, кто отвечает за то,
чтобы вы все не сдохли и не поубивали друг друга.
– Не нужно мне напоминать о своих регалиях…Ник.
– МОРТ!
– Это я перестал быть для тебя братом, потому что ты вознесся х*р знает
куда и на какие вершины, а ты для меня по-прежнему брат, и я готов отдать за
тебя жизнь… а ты. Ты следуешь букве закона и ставишь меня, как ты сказал,
перед самым ужасным выбором за все пятьсот лет моего существования.
- Писатель
