Спаси меня [18+]

Сегодня, наверное, самый неудачный день в моей жизни. Всё началось с того, что я упала в огромную, мерзкую лужу по дороге в школу. Холодная вода моментально пробралась сквозь одежду, и я стояла посреди улицы, промокшая до нитки, как нелепый мокрый воробей. Пришлось возвращаться домой и переодеваться, злясь на весь мир. Столько времени впустую! Эти драгоценные минуты я могла бы потратить на что-то полезное... или хотя бы не такое унизительное. Мама с папой уже ушли на работу. В доме было тихо. Я быстро сорвала с себя мокрую одежду, натянула свежую форму и плеснула на себя слишком много духов — в надежде, что они перебьют запах сырости и отчаяния. Утренний аромат геля для душа, такой лёгкий и цветочный, теперь был похоронен под лошадиным дозатором парфюма. Отлично. Я всё равно опоздала. Учительница холодно посмотрела на меня, записала замечание в дневник — и всё, сердце провалилось куда-то в пятки. Мама меня убьёт. Они с папой так переживают за мои оценки, что иногда мне кажется — я не учусь, а хожу по минному полю. А ещё... я забыла выучить стихотворение на литературу. Конечно, мне поставили "два". Вот теперь — точно убьют. Прекрасное начало недели. Хочется сесть под парту и не выходить оттуда до конца года. К счастью, день закончился достаточно быстро, хоть и слегка грустно. Я выдохнула, будто выбралась из бури. Когда я шла домой, зазвонил телефон. Это был он — Кайл. Мой сладкий мальчик, любимый... и немного опасный. Есть в нём что-то дикое, что-то от плохого парня из фильмов, но именно это и притягивает. Он умеет быть нежным, когда хочет. А я так люблю, когда он хочет. — Встретимся? — раздался его голос, тёплый как карамель. — Конечно! Я только вещи домой закину, и буду ждать тебя, — улыбнулась я, чувствуя, как внутри всё стало светлее. — Хорошо. Скоро буду, — короткий гудок. Он сбросил вызов. Я пулей долетела до дома, переоделась, причесалась, даже губы накрасила — всё для него. Села у окна, глядя, как небо медленно окрашивается в розоватый закат. Пять минут... десять... сорок. Никого. Телефон молчит. Ну и ладно. Я слишком устала, чтобы устраивать сцены. Раз не приехал — значит, занят. Он достаточно часто бывает занят и мне это не нравится. Надела наушники, включила музыку и вышла гулять. Наш город прекрасен. Он огромный и тёплый, здесь почти круглый год лето. Иногда бывают прохладные вечера, но в целом — это место солнца. Я обожаю, когда лучи касаются кожи, будто кто-то гладит меня по щеке, говоря: всё будет хорошо. Я шла мимо супермаркета, ни о чём не думая. И вдруг... остановилась как вкопанная. У входа стоял Кайл. С Линдой. Эта девчонка на класс младше, местная звезда скандалов. Все её знают — и не с лучшей стороны. А он... он прижимал её к себе. Они целовались. Он смеялся. У меня будто выбили воздух. Холодно стало даже в этом жарком вечере. Сердце застучало, потом сжалось в узел. Он всегда умел играть роль, быть обаятельным, казаться своим среди своих. Но не думала, что это касается всех — кроме меня. Нет. Не в этот раз. Мне надоело прощать. Как только я подошла к ним, словно по команде, толпа расступилась. Все уставились на меня с хищными ухмылками и затаённым злорадством в глазах. Их взгляды прожигали, будто я зашла не на улицу, а на арену. Центром всей этой театральной сцены был он — Кайл. — Кайл, ты подонок, — я процедила, стараясь держаться ровно, но голос дрожал от злости и унижения. Он на самом деле был таким. Гнилым до самого корня. — Это было всего лишь желание, — ответил он без малейшего стыда, отстраняясь от Линды. Улыбка на его лице была вырезана ножом — острая, холодная, фальшивая. Он смотрел мне в глаза, будто ничего не произошло. — Я стояла и смотрела на вас. Пять минут. Она подошла к тебе с другой стороны улицы. Ты обнял её, ты поцеловал её. Я... просто пришла не вовремя, да? — голос сорвался, в горле стоял ком, а в глазах жгло. Я не хотела показывать слабость, особенно перед его друзьями. Им я всегда казалась другой — дерзкой, уверенной. А теперь стояла, дрожа, как на ветру. — Почему ты вечно ревёшь? — он усмехнулся, откинувшись назад. — Ты меня достала, ведёшь себя как маленькая, блядь. — Ты мудак. Мы расстаёмся, — бросила я, и влепила ему пощёчину. Звонкий хлопок разнёсся в напряжённой тишине. Затем — бег. Я бросилась прочь, слёзы катились по щекам. Но я знала — он так просто не отпустит. Он догнал меня в пару прыжков. Резко схватил за руку, развернул к себе. Его глаза налились яростью, но губы по-прежнему растягивались в той же мерзкой улыбке. — Ты не можешь просто взять и уйти. И уж точно не можешь трогать меня. Кто твой хозяин? — голос его был тихим, угрожающим. — Могу. И отвали от меня. Хозяин есть у собаки. Я — не животное, понял? — я начала отмахиваться, пыталась вырваться, но он сжал мои запястья так сильно, что стало больно, у меня точно будут синяки от этого придурка. — Ты моя. И мне плевать, что ты видела. Это ничего не значит. Я никуда тебя не отпущу. — Да пошёл ты! — рявкнула я, собрав остатки сил. И с размаху врезала ему между ног. Он выдохнул, ослабив хватку, и я снова бросилась бежать. Оставалось всего несколько метров до дома, когда он снова догнал меня. На этот раз — пощёчина. Горячая, пульсирующая боль разлилась по щеке. — Ты унизила меня перед всеми. Я устрою тебе сладкую жизнь, — процедил он сквозь зубы и развернулся. Он не лгал. Кайл никогда не бросает слов на ветер. Если пообещал — сделает. Кайл был одним из местных бандитов. Я знала, с кем связываюсь. Знала, на что он способен. Но надеялась, что со мной всё будет иначе. Глупые подростковые надежды на то, что я смогу его исправить. Но этого так и не произошло. *** С тех пор каждый день в школе превращался в кошмар. Я боялась оборачиваться, но всё равно оглядывалась на каждом углу. Пару раз он почти сбил меня на своей крутой машине. Несколько раз его дружки развесили мои фотографии по всей школе с надписями: «Хорошо берёт в рот». Меня начали называть шлюхой. Проституткой. Люди, которых я знала годами, отворачивались или хихикали в спину. За неделю я стала чужой. Мои родители были в шоке. Для них я всегда была «хорошей девочкой». Как хорошая девочка может быть шлюхой? Я больше не знала, кто я. Но точно знала — я устала. Мне надоело каждый день испытывать этот ужас на себе. А потом он начал рассказывать всем, какая я в постели. Да, мы были вместе почти четыре года. Да, у нас был секс. Но выносить это на показ, выкладывать перед всей школой? Это было за гранью. Люди смеялись, шептались, смотрели на меня как на вещь. Когда до родителей дошли эти слухи, всё рухнуло окончательно. Моя жизнь пошла на самое дно, туда, откуда я больше не смогу выбраться никогда. Для себя я поняла лишь одно: я больше не люблю Кайла. Я его ненавижу каждой частичкой своего естества. — Лорейн, какого чёрта ты творила с Кайлом? — голос отца был как удар молота. Холодный, уставший и раздражённый. Видно было, что его терпение лопнуло. Они вместе со мной терпели это всё неделю, но им тоже надоело. — Жила своей жизнью. Интимной. И что такого? — Я прищурилась, скрестив руки на груди. Меня уже тошнило от этих допросов. — Я надеялся, что ты скажешь: "Нет, это всё ложь". Хотел поверить, что ты не такая... — он говорил с наигранным разочарованием, будто бы я подорвала его веру в человечество. Мама в это время молча сидела, уткнувшись лицом в ладони, а потом, будто в отчаянии, начала покачивать головой из стороны в сторону. Она просто в ужасе, от того что узнала, а скрывать мне нечего. — Господи, Лорейн… Ты же ещё совсем маленькая, — прошептала она с болью. Меня это почему-то совсем не удивило. — Мне уже семнадцать, мам. Я не ребёнок. Я сама могу принимать решения, — попыталась я сохранить спокойствие, хотя голос дрогнул, а в груди зашевелилась тревога. — Для родителей ты всегда будешь маленькой, — с привычной обречённостью проговорила она. — Ненавижу эту фразу, — прошипела я себе под нос. — Это моя жизнь! Этот урод мстит мне, разносит по школе подробности того, что было между нами. Я рассталась с ним! Я больше ничего с ним не хочу иметь общего! — Я почти сорвалась на крик. Слёзы подступили к глазам. Я рыдала каждую ночь после расставания, но никому не показывала этого. Даже если он был моральным уродом, это всё равно больно. — Не кричи на родителей, — отец повысил голос, обрубая мою исповедь на корню. Его лицо потемнело, а глаза сузились. Я почувствовала, как внутри меня закипает. — Я сама решу, с кем мне быть и как жить! Не надо меня контролировать! Я не кукла! — Никаких гулянок. Иди в свою комнату, займись делами. Тайлеру можешь даже не звонить — он не появится здесь. Не в этой жизни, Лора, — голос отца был ледяным. — Не в этой жизни. — Серьёзно?! — Я вскочила со стула, стукнув им о пол. Сердце бешено колотилось. Я пулей вылетела из кухни, поднялась к себе и тут же набрала номер Тайлера. Он был последним, кто остался на моей стороне. Он единственный мой друг, который поддерживал меня и помогал мне всю жизнь. Я просто не могу взять и отказаться от него, не так просто. Он единственный кто может помочь мне с этим справиться и я не буду слушать родителей, даже если они не хотят его тут видеть, я сама к нему убегу вопреки их запретам. — Привет... Можешь приехать? Пожалуйста. Это очень срочно, — голос мой дрожал, но я старалась говорить спокойно. — Конечно. Через десять минут буду, — ответил он без паузы. За это я и обожала Тайлера. Он не задавал вопросов. Просто был рядом, когда надо. Я сбросила вызов, быстро переоделась в джинсы и худи, схватила коробку с накоплениями, что хранила на чёрный день, и уже стояла в прихожей, натягивая кеды. — Ты куда собралась? — Голос отца прозвучал, как грохот грома. Он вышел из гостиной, глядя на меня исподлобья. — Гулять. С Тайлером. И мне плевать, что вы думаете. Он — мой лучший друг. И я не собираюсь выбирать между вами и ним, даже если вас это не устраивает, — произнесла я ровно, несмотря на то, как сильно дрожали колени в страхе перед отцом. Но я не могу просто оставаться дома, я хочу сбежать, хочу немного покоя и тишины. Без криков, без контроля, Без ссор с родителями. — Я же сказал: никаких гулянок! Ты вообще не поняла, что ли? Сейчас же вернись в свою комнату! — А я сказала — это моя жизнь! И я сама решу, с кем мне общаться и что мне делать! — выкрикнула я, открывая дверь. Сердце грохотало, но в груди разгоралось странное чувство — свобода. Я впервые так сильно поругалась с родителями, но сейчас я уверенна в каждом своём действии. Мне просто нужно немного пространства и свободного общения не с родителями, с другом.