Со мной никто не разговаривал. Меня куда-то везли. Очень долго. По ухабам, по каким-то вихляющим дорогам. И чем дольше мы ехали, тем страшнее мне становилось. Я дергалась и мычала, брыкалась. Но это лишь от бессилия. Выйти из машины, несущейся полным ходом, я бы все равно не смогла.
Потом меня грубо тащили куда-то, опустив мою голову вниз за волосы, удерживая согнутой, чтоб ничего не видела кроме красивых мраморных плит под ногами с завитками на углах. Я перебирала босыми ступнями и быстро бежала, ведомая жестокими руками. Меня завели куда-то в здание, ничего кроме пола я не вижу, мне не дают смотреть. Потом повели вниз по лестнице, отперли какую-то дверь. Я изо всех сил сопротивлялась, билась, пытаясь не дать втащить себя в жуткую комнату, похожую на темницу для заключённых с решеткой н
