Горький вкус калины

- Вы хорошо себе представляете, чьи интересы… эм-мм… Что за сделки Вы требуете признать действительными? – пожилой судья позволил своим увесистым очкам в позолоченной оправе скользнуть по переносице, и глянул на меня поверх них. Укоризненно. Осуждающе. Так любят «распинать» юристов, забывая о том, что правосудие слепо… По обе стороны от него женщины-судьи тоже напряглись, но молчали, сверля меня взглядами. - Полагаю, что хорошо. – невозмутимо отвечаю, дрожа от желания рассмотреть того, чьи глаза упрямо прожигают меня со спины. Паника пускает колкие нити тока по нервным окончаниям, и спину покалывает, будто он собирается меня расстрелять после заседания. Прямо сейчас заправляет патроны в магазин, не сводя с меня глаз! Едва сдерживая эту чертову дрожь, я судорожно сглатываю, вздергивая кверху нос. Не хватало еще, чтобы мое замешательство стало предметом обсуждения. - Заседание переносится на двадцатое число в связи отсутствием одного из участников и в связи с вновь открывшимся обстоятельствам. Судебное решение придет участникам процесса электронной рассылкой, публикация резолютивной части в пятидневный срок. – бесцветно бубнит мужчина в черной мантии, окатывая меня леденящей паникой. Выйти из этой камеры пыток и встретиться лицом к лицу с этим… заказчиком. Истошно вопя внутри от тревоги, я шагаю из зала заседаний прочь, в шумный коридор, стараясь не представлять, что произойдет дальше. Конечно, об этом стоило задуматься чуть раньше, когда я взяла разбирать арбитражный спор двух крупных компаний, но тогда мною двигало банальное чувство заработка. У меня нет богатеньких заступников, чтобы содержать, и крутиться в жизни привыкла сама. Так вот и расплата! Едва оказавшись в коридоре, я делаю шаг в сторону и упираюсь «простреленной» спиной в стену, делая глубокий вдох. Края старенькой блузки под лацканами некрасиво оттопырились, потому что я выросла из нее еще на первом курсе универа, а сейчас… Словно в замедленной съемке мимо меня проплывает этот самый человек, настолько волнующий, что коленки готовы подкоситься. Хмурое серьезное лицо с внушительным шрамом на шее, сверлящие глаза неопределенного цвета, отнюдь не романтичная грубая щетина, огромные плечи, обтянутые идеальной одеждой и сумасшедшая, пахнущая стрельбой и погонями, опасность. Именно так. Снисходительный взгляд скользит по мне, по старенькому костюмчику и нелепой блузке, и мужчина продолжает шествие к повороту на лестницу, а я забываю, как дышать, влипая в стену арбитражного суда. Его я взялась защищать? Да он таких как я лопает в полдник! Или отдает мерно проследовавшим за ним двум амбалам на ужин! - Алина Владимировна. Я жду Вас завтра у себя. Найдите время. – знакомый голос пробивается в сознание, выцарапывая меня из паучьих лап страха. – Вы будете работать с этим делом, и поверьте, Вас устроит гонорар. Приоткрытый рот и мое беззвучное «А?» отнеслись к небытию. На меня насмешливо пялится «адвокат», который посвятил меня в суть дела, вчера, без доступа к электронным материалам. Почему-то сейчас только я въезжаю, как желторотая практикантка, что дело по сути своей не видела в глаза! Там могут быть такие махинации, которые и не снились! Где была моя голова? Ах, да… По самые уши в гребанных долгах! - Да, конечно… - прикусываю губу до боли, опуская глаза. Голова повинно кивает, признавая одно из существенных поражений, ведь у меня почти не было осечек с правовой трактовкой, зато как я шикарно ошибаюсь в людях… - Держите, - протягивает мой паспорт и доверенность, переданные из зала суда. – Оглашение уже было. Подвезти Вас? - Нет, я доберусь, - принимаю документы дрожащими пальцами, спешно засовывая в сумочку. - Перестаньте, Алина. Вы взрослая и умная женщина. Господин Николас только с виду суров. На самом деле он обычный бизнесмен, и Ваша репутация как юриста-арбитражника взлетит до небес после этого дела. – подмигивает, а у меня на глазах влажная пелена. Едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься! Снова киваю, разворачиваясь и следуя по коридору, уворачиваясь от кого-то, пытаюсь собрать себя воедино. «Адвоката» больше нет рядом. Мимо с грохотом катят корзину с толстенными томами дела. Впечатление на грани настороженности и необходимости выбивает меня из равновесия, и чуть не споткнувшись на лестнице, я вяло шагаю прочь, сворачивая за угол красивого здания суда, облицованного мраморными плитами в когда-то популярном сталинском ампире. Ветер кажется ледяным, пробираясь колючими иглами под тонкое пальтишко и раздувая полы. Плотнее завернув на шее шарф, я семеню к метро, стараясь не поскользнуться на присыпанных первым снегом опавших листьях. От суда ведет маленькая второстепенная улица, но неожиданно на ней появляется черная иномарка, набирающая скорость. Каким-то чудом удается заприметить ее сразу, учитывая собственный анабиоз. На меня… прямой наводкой, не пытаясь свернуть, и бордюр крайне низкий. Позади меня невысокая изгородь одного из домов, но перемахнуть через нее я не успела бы никак, потому что узкая юбка и невысокий каблучок не располагают к таким кульбитам. Да и видя, как на тебя несется тонированная устрашающе черная машина в осенних сумерках, стало не до прыжков. Словно в бреду, я отступаю на шаг, упираясь лопатками в забор, и шумно выдыхаю, не понимая на самом деле, почему это происходит со мной. Учитывая мои доходы, я практически нищебродка. Кому понадобилась моя персона? Людей как назло ни одного поблизости, будто их волшебным образом убрали из кадра, и только я одна, со своими проблемами, стою, переставая дрожать, и широко распахиваю глаза навстречу двум галогеновым фонарям, летящим на меня из мутных сумерек. Что-то случается в мгновение, переворачиваясь с ног на голову. Ступни, колени чувствуют холод, а сознание превращается в сладкую вату, отдаваясь резкой болью в виске. - Паша! Звони адвокату! Давай! Гони отсюда! – резкий и грубый голос пробивается в меня, словно дробь от выстрела. Понимаю, что пялюсь невидящими глазами, и снова и снова пытаюсь проморгаться. Картинка проясняется, и я сознаю, что лежу на заднем сиденье машины, которая мчит куда-то, а надо мной рявкает в телефон мужчина. Резко усаживаюсь, но меня снова отбрасывает ему на колени… - Погоди, Жень! Не лежится? – он обращается ко мне, обернувшись, и я вижу ужасный шрам, идущий от виска через шею и под воротник кипенно-белой брендовой рубашки, на которой виднеется несколько пятен крови. От изумления и испуга я определенно открыла рот, не в силах совладать с собой, на что тут же получила продолжение реплики. - Сиди смирно. Приказ. Такой и оспорить-то не сообразишь, как. Полулежа осматриваю себя, отмечая, что меня буквально вываляли в грязи! Пальто, костюм, юбка – все покрыто кусочками листьев вперемежку с мокрой грязью. Колени содраны, колготки зияют огромными дырами! Озираюсь вокруг, видя салон авто в бежевой коже, и останавливаю ошалелый взгляд на шлепках грязи на брюках и ботинках мужчины… Если я еще выгляжу для обстановочки чужеродно, то испачканные брюки на этом… Николасе? Все же поднимаю на него безучастный взгляд, касаясь рукой виска. Мужчина поспешно хватает мое запястье. - Перезвоню! – рявкает хрипло в телефон, засовывая его в карман. – Я че, говорю не на русском? Руки грязные, башка подбита. Ща приедем, приведешь себя в порядок. - К-куда… приедем? – шепчу вяло, не узнавая собственный голос. Горло почему-то саднит, и шея непривычно побаливает. - В квартиру. Ты башкой сильно ударилась? Грубость и неприязнь сшибают с ног остатки самообладания. Я просто понимаю, что мне конец! Понятия не имею, что он со мной сделает, для чего я ему понадобилась! Юристов вот так не утаскивают в неизвестные квартиры… - Отпустите меня… прошу Вас, - губы принимаются дрожать, и руки отказываются слушаться, но я цепляюсь ими, грязными, за его безупречную рубашку, потягивая за рукав. – Пожал…та… - Ты че, шальная? Успокойся. Никто тебя не тронет! – бросает, отцепляя мою руку. – Сиди спокойно, раз взялась работать. Бабки они такие, с неба не падают! – отрезает, сводя брови к переносице. Его недовольное лицо пышет гневом, и моя истерика явно не к месту. Прибьет еще… - Меня ждут сегодня… - всхлипываю, используя последнюю попытку, давясь слезами. - Да похер, веришь? Похер на твоего мужика. Смс напиши ему. – хмыкает, обдавая меня холодом презрительного взгляда и доставая из кармана вновь вибрирующий телефон. Сжавшись на сиденье единым наэлектризованным комком, я дико разглядываю местность за окном, думая, как вырваться и сжимая онемевшими пальцами свою грязную сумочку. Заметив мое состояние, видимо, двери щелкают блокировкой, и водитель бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. - Николас… Приторможу, пока не поздно? – буркает он, резко нажимая на тормоза. Машину бросает к обочине. - Что? Почему? – отрывается от разговора мой похититель, но водитель уже распахивает дверцу, выволакивая меня наружу. Едва свежий и холодный воздух касается моего тела, как дрожь принимается яростно колотить. Сгибаюсь пополам от слабости и головокружения в руках мужчины, и меня выворачивает выпитым перед заседанием кофе. Пытаюсь отдышаться, как чувствую, что меня выпрямляют, как размякшую куклу, не предпринимающую попыток воспротивиться. - Что с ней? – грубо, но не зло спрашивает похититель, придерживая мое лицо, но обращаясь явно к водителю. - Аффект. Она ж не морпех, Ник. Вспомнит и поймет, а сейчас за нее говорит испуг. Девчонка же совсем… - снисходительно заключает, пригибая рукой мою голову и усаживая меня обратно на заднее сиденье. – Лучше? – внимательно смотрит на меня. Киваю. Я ни черта не поняла, но запомнила, что чего-то явно не вкуриваю или должна вспомнить, осознать… и мое состояние имеет к этому прямое отношение. Когда-то меня уже выбило из колеи всерьез, но сейчас ведь все не так? Со мной больше такого не случится, и никакой бандит по имени Николас не сможет причинить мне прежнюю боль… Поджав колени, я прижимаюсь лицом к мягкому подголовнику сиденья, тут же погружаясь в болезненную дремоту. Больше не тошнит, но усталость и слабость наваливаются многотонным грузом. Снится мама-Оля, мои успешные вступительные экзамены, моя первая практика в фирме… Если отмотать лет пять назад, то счастливее меня, пожалуй, не было на свете! Круглая отличница, мне удалось поступить на бесплатное отделение одного из лучших вузов столицы, и перед моими наивными серыми глазками был распахнут целый мир! Я искренне верила в главенство закона, в человеческую порядочность и в то, что со мной обязательно случится только хорошее. Какое-то время пытаюсь удерживать равновесие, подчиняясь движениям авто, но вскоре шевеление моего тела прекращается. Вытянув ноги, я расслабляюсь, позволяя себе перевернуться на бок и подвернуть ладонь под щеку. Удобно. Тепло. Не хочется думать об ужасной работе, что взяла на свою голову. Не могу думать об огромной сумме, заложницей которой я стала в последние месяцы. Ничего не могу, только тихо лежать, давая себе отдых. Сквозь сон пробивается голос. Знакомый, грубый, он кого-то песочит отборной матершиной, требуя немедленно куда-то приехать. «Я тебе мозги вышибу, Боря! Ты, сука, меня подставил с судом! Не думал, что я живой останусь? И девку мою порешить задумал? А хер тебе, ишак позорный!» Невозможно слушать эту ругань, и я потихоньку шевелю пальцами на ногах и руках, нащупывая вязкое сознание. Постель. Я лежу в постели. Потираю глаза, приподнимаясь на локте, и тянущая боль в виске тут же возвращает меня в зал судебного заседания. В один миг в памяти выстраиваются события, и я понимаю… почему лежу в чужой постели в безразмерной чужой футболке и на моем виске наклеен лейкопластырь. Только бы не утро! Сколько я вот так валяюсь перед незнакомым мужиком? - Чее-ерт… - простанываю, проводя ладонью по лицу, изумляясь тому, насколько я лакомый кусок для дерьмовых ситуаций. Ну, как это возможно после всего? В мире что, больше не осталось лузеров? Их истребили как вид, и уделяют мне повышенное внимание? - Проснулась? Спокойно! – он вытягивает руку вперед, показывая, что не собирается мне угрожать. Правда? Если он меня раздел и оставил в своей постели, то чертовски глупо пугаться мужика, который теперь приближается обнаженный по пояс, с выражением на грубом лице… как у разъяренного быка! У него бывает другое выражение лица? – Десять вечера. – добавляет, читая мой вопрос. Натягиваю одеяло до подбородка, тут же повалившись обратно на подушку. Голова раскалывается от ноющей боли, а тут еще и натуральное прозрение! - Вспомнила? Голова не болит? - Болит. Усмехнувшись и мотнув головой, мужчина смягчает взгляд своих пронзительных и жестоких глаз. - Ванная там. Шмотки в пакете. – кивает на стоящий у постели пакет. Обалдевшим взглядом слежу за ним, боясь икнуть без спроса. – Я в кухне. Ну, стопудово легче от этого! Он поднимается, выпрямляясь, как великан, и едва поведя плечами, быстро шагает прочь, закрывая за собой дверь. Память отмечает, что на широченной спине были еще шрамы, небрежные, розовато-белесые. Нашла, кого разглядывать! - Давай быстрее! – бросает из-за двери, адресуя явно мне. И что это значит? Мои пальцы трясутся как у алкоголички, и стоит усилий, выудить из пакета серенькие спортивные брюки и такую же толстовку. Вещи дорогие, бирка… ну, убивает! У меня в жизни не было таких вещей, хоть я частенько вижу их на дамочках с баулами LuiVi. Напяливаю прямо на футболку, продолжая гадать, что меня ждет дальше. Ботинки, пожалуй, не стоит носить в его доме. Под моими босыми ногами идеальной красоты красноватый паркет, выложенный елочкой. Твою мать! Яркими клипами в голове взлетают события вчерашнего дня, и тут я вижу, как раз тот, когда на меня летит машина. Меня дернули вверх, через изгородь, завалив на землю… Пустые пыхающие звуки…словно легко сдавшиеся винные пробки вылетели… выстрелы, как это возможно? Закрываю лицо руками, чувствуя, как на меня снисходит догадка. Стоило только появиться в зале суда в качестве защитника этого Николаса, как я сразу стала жертвой его конкурентов. Теперь понятно, кому я понадобилась. Ковыляю в ванную, охая на свое отражение. Плеснув в лицо водой и смыв темные разводы туши, я лишь прибираю волосы в косу, не решаясь сделать что-то еще. На виске лейкопластырь, скула свезена. Невозможно… Все это не со мной! Так и выбираюсь в коридор, продолжая мысленно мотать головой. Правда, отрекаться поздно. Я прекрасно помню, как подписала договор на юридическое сопровождение и доверенность… этого бандита в отношении меня. Чем я думала? А на фига мне эта чертова функция, когда у меня… единственную квартиру скоро заберут?! Не замечаю, как оказываюсь в просторной кухне-гостиной, нагло усаживаясь за барную стойку и подпираю кулаком подбородок. Столько всего в болезненной голове! И этот тяжелый недовольный взгляд добивает! - Знаю, что выгляжу плохо. Выкладывайте, что я должна знать и что говорить. Надеюсь, хоть немного Вы напряжетесь, чтобы меня до окончательного решения суда не пристрелили? – огрызаюсь, а у самой брызгают из глаз слезы. Да, я вовсе не боец и не привыкла ходить побитой, как уличная кошка! Хватаюсь тереть их ладонями, но мои руки тут же перехватывают стальные пальцы. - Уже, а еще, - он стирает грубыми подушечками больших пальцев слезы с моих щек. – Решение суда должно быть верным, детка. Твой красный диплом меня вдохновляет. - он усмехается, изящно растягивая лицо в улыбке, и мне кажется на мгновение, что я уловила именно то выражение, присущее этому мужественному лицу. Он не всегда такой… твердокаменный! - Надеюсь, что только он, - всхлипываю, переводя взгляд на две увесистые стопки бумаг, приютившиеся сбоку от стойки. – Это отчетность? - Да. Поешь сначала. – он отступает, и через минуту передо мной оказывается тарелка с огромным куском мяса на косточке и грудой жареной картошки. А что бы ожидать от здоровенного мужика? Себе он накидал еще больше, невозмутимо усевшись рядом. Смущение отпускает, стоит только отправить в рот кусочек. Я слишком голодная, чтобы думать об этом!