Они ушли за час до рассвета, когда на Мендемай опустилась непроглядная тьма и извечный туман пополз по сухой, припорошенной снегом, земле. Он загустел так сильно, что в молочном мареве я не смогла даже проводить отряд взглядом. Внутри поднималось ненавистное ощущение пустоты. Мерзкое сосущее чувство тоски и страха.
В этот раз я не сдержалась от слез. Раньше такого никогда не бывало со мной. Я отпускала, понимала, что Аш воин. Он живет этой войной, дышит ею и, если я не стану дышать ею вместе с ним, я перестану значить для него столько, сколько значила до сих пор. Возможно, это беременность сделала меня настолько чувствительной и слабой. Но я невыносимо не хотела его отпускать. Мне хотелось вцепиться мертвой хваткой в его грубый плащ и умолять остаться еще ненадолго. Хотя бы на сутки, на
