Ложь и разврат [18+]

Глава 4. Шанель

Сквозь сон я слышу голос своей подруги, раздающийся на всю комнату. Она кричит так, словно её жизнь зависит от этого. Я же, уютно устроившись в объятиях брата, только сильнее обнимаю его. Здесь тепло и спокойно, и я совершенно не хочу выслушивать её истерику.

— Что за чёрт? Вы что, спите вместе? У вас тут какая-то семейная оргия? — голос подруги буквально режет тишину комнаты.

Люк тихо вздыхает. Я чувствую, как его тело напрягается.

— Можешь перестать орать? — Его голос звучит спокойно, но в нём слышится скрытая угроза. — Если Шанель проснётся из-за тебя и не выспится, тебе это не понравится. И хватит придумывать чушь. Просто ложись рядом, успокойся и дай нам отдохнуть.

Подруга не унимается. Её крики продолжаются ещё несколько минут, пока мне это окончательно не надоедает.

— Хватит, уже, — говорю я, медленно поднимаясь на кровати. Голова трещит, и голос мой звучит хрипло. — Заткнись и перестань придумывать безумные теории. Мы с братом близки, и тебе этого не понять. Если хочешь, ложись рядом и спи. Я хочу ещё пару часов тишины.

Её лицо меняется. Она, похоже, наконец-то понимает, что лучше не злить ни меня, ни Люка. Она молча плюхается на край кровати, обиженно надув губы.

Я возвращаюсь в объятия брата. Его рука привычно обнимает меня, и я засыпаю так же легко, как делала это всегда. Он — моя безопасность, мой остров в мире хаоса.

Проснулась я от криков. Но это были не крики подруги. На этот раз кричали наши родители. Причём кричали не на нас.

— Малыш, родители приехали, — тихо говорит Люк, осторожно убирая с моего лица прядь волос.

Он выглядит уставшим, но всё равно берёт меня за руку и помогает подняться с кровати. Мы оставляем подругу и Марка спящими на моей мягкой плюшевой кровати.

Спускаясь по лестнице, я чувствую, как внутри меня растёт раздражение. Родители. Зачем они вообще вернулись?

В гостиной нас встречает картина, которую я ненавижу. Они снова пьяны. Они смеются, устраивают какую-то свою отвратительную сцену.

— Наши дорогие дети! — восклицает мама, как будто вспомнила о нашем существовании. — Почему вы не в школе?

Люк резко останавливается. Его лицо становится каменным.

— Вам это не надоело? — он говорит низким, угрожающим тоном. — Каждый раз, когда вы возвращаетесь, всё одно и то же. Но моей сестре такое видеть точно не нужно.

Он кладёт руку мне на глаза, стараясь закрыть меня от их сцены. Это так мерзко.

— Да ладно тебе, — смеётся отец, обнимая маму. — Вы уже взрослые, вам не нужны родители. А мы просто хотим пожить для себя. Мы ещё молоды!

— Молодые? — голос Люка срывается. — У вас, блядь, двое детей, которые нуждаются в родителях! Мы больны, а вы даже не хотите этого признать! Мне надоело! Я с детства тяну всё на себе! Хотите "пожить для себя"? Тогда проваливайте! Вы здесь больше не нужны.

Его крик заставляет меня вздрогнуть. Я крепче прижимаюсь к его руке, стараясь не смотреть на них. Родители продолжают спорить, но я уже не слушаю. Их голоса превращаются в раздражающий гул.

Для меня в этом мире есть только один человек — мой брат. Он всегда был моим защитником, моей опорой. Родители никогда не занимали в моей жизни места, которое они должны были занимать.

Когда спор наконец стихает, я вижу, как они уходят, громко хлопнув дверью. Люк опускается на диван, выглядел вымотанным. Я сажусь рядом, обнимая его.

— Тяжело, да? — шепчу я, кладя голову ему на плечо.

Он кивает, устало закрывая глаза.

— Ужасно, малыш. Они никогда не изменятся.

Мы сидим так, молча, обнявшись. Он нужен мне, а я — ему. В нашем мире никого больше нет, и, может, это к лучшему.

Я взглянула на брата и тихо спросила:

— Ты правда думаешь, что нам не нужны родители? Они вообще когда-нибудь снова приедут домой? У меня столько вопросов...

Он тяжело вздохнул, словно собирался с мыслями, и начал говорить.

— Малышка, нам не нужны такие родители, как они сейчас. Раньше... — его голос стал тише, в нем послышались нотки боли. — До того как ты появилась, они были другими. Настоящими родителями. Они смеялись, заботились обо мне. Да, папа пропадал на работе, но всегда находил время для семьи. Мама... она тоже была другой. Но потом всё изменилось. Они начали ругаться, словно искры вспыхивали на пустом месте. А потом родилась ты, и мама будто ушла в себя. Она устала от однообразия, от дома, от жизни. Тогда она пошла работать к папе, но с этого момента мы с тобой стали для них второстепенными.

Он замолчал, словно в горле пересохло, а я всё крепче обнимала его.

— Но я всегда был рядом, Шанель. И буду, — он прижал меня к себе. — Такие, как они, сейчас, тебе не нужны. Может, однажды что-то изменится, но только не сейчас. Прости меня за это...

Я резко подняла голову и посмотрела на него.

— Тебе не за что извиняться, Люк. Мне хватает тебя. С тобой легко, спокойно. Пусть мы и больны, как ты говоришь, но... главное, что мы есть друг у друга.

Он улыбнулся, но глаза выдавали усталость.

— Спасибо за всё, что ты делаешь, малышка, — сказал он и провел рукой по моим волосам. — Но нам с тобой точно нужно отдохнуть. Особенно тебе. Не перебарщивай с вечеринками и алкоголем. И, кстати, хватит спать с Марком, — в его голосе послышалась ирония.

Я легонько шлепнула его по животу и с усмешкой ответила:

— Мне нравится с ним спать. Жаль, что ты узнал об этом так быстро.

Люк рассмеялся, а потом нежно поцеловал меня в лоб и убрал прядь волос с моего лица.

— Ты неисправима.

С этими словами я снова положила голову ему на колени. Усталость навалилась на меня, словно целая вселенная давила своим весом. Глаза сами закрылись, а тепло его рук быстро унесло меня в сон.

— Принесите нам плед, — тихо попросил Люк, обращаясь к прислуге.

Я лениво смотрела, как одна из девушек быстро приносит тёплый плед. Люк укрыл нас, и я тут же прижалась к нему. Его тепло было для меня настоящим уютом. Он всегда был рядом.

— Сегодня ленивый день, — сказал он, нежно обнимая меня. — А завтра... Завтра нужно будет снова нырять в реальность, хотя какая у нас с тобой нормальная жизнь?

— У нас её и не было, — пробормотала я, устроившись ещё удобнее. — Мы больны, и ничего с этим не поделаешь. Но в лечебницу я точно никогда не лягу, Люк. Даже не думай об этом.

Он замолчал на мгновение, будто взвешивая каждое слово, а потом тихо, но твёрдо ответил:

— Никогда и ни за что в жизни ты не ляжешь туда. Я не позволю. Не отпущу тебя в это место.

Я посмотрела на него, его лицо было серьёзным, но тёплым, полным решимости.

— Спасибо за всё, что ты делаешь для меня, Люк, — сказала я, чувствуя, как в груди разливается тепло. — Ты — самое лучшее, что у меня есть. И больше мне ничего не нужно.

Он наклонился и мягко поцеловал меня в лоб.

— Я люблю тебя, малышка. Теперь отдыхай.

Его голос был таким успокаивающим, что я снова почувствовала, как сон медленно накрывает меня. Откуда у меня столько сонливости? Казалось, что весь мир вокруг перестаёт существовать, стоит только почувствовать его руки рядом.

Время пролетело незаметно. Когда я проснулась, день уже близился к вечеру. Мой желудок громко напомнил, что я ничего не ела. Я подняла голову и увидела Люка, который сладко спал рядом. Он выглядел таким милым, таким спокойным... Улыбка невольно появилась на моём лице.

— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю, — шепнула я, чтобы не разбудить его.

Через несколько минут из-за лестницы раздались шаги. Ребята начали спускаться со второго этажа. Марк и ещё кто-то, кажется, его подруга. Они остановились, увидев нас, лежащих в обнимку на диване.

— Ну, хотя бы вы выглядите как мирные соседи, — бросил Марк, усмехнувшись. — Без драк и без скандалов.

Я лишь пожала плечами. Они привыкли видеть нас такими. Мы просто продолжали наслаждаться нашим ленивым днём.