Ведьма, дракон и прочие беды

Сумеречный охотник

Я судорожно рылась в торбе. Зонта, по закону Мёрфи, с собой не оказалось, хотя я была готова поклясться, что положила его сегодня утром. Сев на велосипед, помчалась по мосту через реку Преголя в сторону Кафедрального собора, а затем мимо руин замка Тевтонского ордена Кёнигсберг, где я мечтала посетить знаменитую Серебряную библиотеку. Кирпичный готический собор, всё больше и больше изумляющий своими высокими башнями, стремящимися достать до неба, проводил меня стрельчатым порталом входа, через который как раз проходили туристы. В длинных узких окнах отражались солнечные лучи, с трудом пробивающиеся сквозь тяжёлые тучи. Три нефа собора казались мне необъятными. Когда-то тут молились рыцари, и здесь же находится могила немецкого философа-классика Иммануила Канта. Кант говорил о том, что прекрасное существует само по себе, и оно едино для всех. Красота безусловна. Но я считаю, что красота – в глазах смотрящего. Она не является каким-то императивом, который довлеет над людьми. Между тем, мне всегда нравилась его философия. Она вдохновляла меня. Хотя следовать категорическому императиву я всё же не стала бы. Это слишком большая ответственность – когда ты совершаешь только те поступки, которые ты считаешь наилучшими для человечества, когда ты стремишься стать не просто примером для подражания, но делать именно то, что должно, даже не желая этого. В общем и целом, мне было о чём подискутировать с Кантом. Но он был мёртв. Увы.

И вот, наконец, я около дома. Чем-то он напоминает голландский особняк. Его цветовая схема – кирпично-красный и бежево-персиковый. И повсюду растительные узоры. Сейчас на балконах никто не курит, суеты нет, все сидят либо дома, либо на работе.

Поднимаюсь по крыльцу 4-го подъезда, еле затаскивая тяжёлый велосипед и пыхтя от натуги, прохожу на свой этаж. И вижу, что дверь квартиры распахнута настежь. «Только бы не пропал ноутбук, только бы он не пропал».

Вхожу внутрь. Здесь полный беспорядок: кресла перевёрнуты кверху ножками, диван сдвинут в сторону, дверцы шкафов распахнуты, все книги хаотично разбросаны по полу, некоторые из них лишились страниц и обложек. Я чуть не заплакала, настолько кощунственно это выглядело. Дверь в ванную сломана, висит на одной петле, на полотне выделяются длинные царапины, как будто гигантская кошка разозлилась и начала драть дерево когтями. Что это за существо такое? В моём сердце проснулась лёгкая тревога. Все цветы валяются среди осколков разбитых горшков. Бегонии, орхидеи, фикусы, кактусы, розы, спатифиллумы и суккуленты безжалостно выдернуты из земли, и лежат увядшие, с оголёнными корнями. Я годами выращивала этих малышей, поливала их, смотрела, достаточно ли для них солнечного света, надеялась, что они проживут долго-долго. Я находила эти растения в магазинах в плачевном состоянии. Они умирали. И для меня наибольшей радостью стал уход за ними. Когда они начинали расцветать и крепнуть, моя душа просто пела. А теперь их трупы лежат, раздавленные, со сломанными ветвями, лепестками, растоптанными, как моё сердце, как немой укор мне, которая не смогла защитить свои детища.

Плакаты и картины с ведьмами, волками, драконами, друидами содраны со стен и свисают безобразными клочьями. Рамы разбиты, покорёжены, повержены. Моя коллекция… Всё, что я собирала долгими годами, просматривая коллекционные и тематические сайты. Из-за чего я порой недоедала. Перебита вся посуда, даже любимая белая чашка с единорогом, которую мне подарил тот мрачный парень, о котором я уже рассказывала. Нити ловцов снов запутаны, свечи раздавлены, сильно пахнет ароматическими палочками. Весь мой труд, все бессонные ночи – всё пошло прахом. Я упала на колени, прижимая к себе любимые книги, и разрыдалась. Кто и зачем всё это устроил? Форменное издевательство! Вандализм! Варварство! Я на физическом уровне ощущала, как рушится мой маленький уютный мир.

Внезапно в туалете послышался шум. Я подумала, что прорвало трубы, и из унитаза неслось уханье и аханье. На всякий случай взяла в руки швабру, затем на цыпочках подкралась к уборной. Здесь никого не оказалось. Но краем глаза я заметила, что в зеркале отражается нечто. Мне стало жутко. Ветер выл в распахнутые настежь окна. Фрамуги разбились с громким звоном. Я неспешно подошла к зеркалу, пытаясь всмотреться в его безжизненные глубины. И в нём шевельнулась тёмная фигура.

Это был человек, облачённый в военную форму одной известной дивизии нацистской армии. За его спиной висел карабин Сайга-9. В когтистой левой руке он держал пергаментные листы, правая рука лежала на гарде укороченного меча-бастарда. Увидев меня, он нахмурился. Затем улыбнулся. Его улыбка растянулась шире… ещё шире… и я заметила, как в его пасти показались растущие чёрные жвала. Рука монстра потянулась к зеркальной глади, невероятным образом прошла сквозь стекло и сжалась на моём горле. Я захрипела, артерии на шее начали пульсировать, ещё чуть-чуть – и горло будет сломано этой мощной рукой. Меня буквально пригвоздили к месту зияющие дыры его глаз. Тело парализовал страх. Из ослабевших рук выпала бесполезная швабра. Перед моим взором поплыли круги. У меня началась паника, глаза закатились от боли, из-за недостатка кислорода возникли зрительные галлюцинации. Я почувствовала, что я вот-вот обмочусь. Я увидела, как посреди комнаты ударила молния, и из образовавшейся в полу дыры вылез некто, чьи очертания я не смогла разобрать. Услышав удар грома, последовавший за молнией, монстр из зазеркалья отпустил меня, убрал руку, и постепенно поверхность зеркала сначала затуманилась, потом отразила моё испуганное лицо, а затем покрылась патиной, треснула и разлетелась на куски.

Я упала на грязный пол, сильно ударилась головой о стену, и мгновенно отключилась.

***

Очнулась я от того, что на моё лицо плеснули водой. Я осторожно открыла глаза, но никого не заметила. Зато обнаружила, что в моей квартире потоп. Одна из волн накатилась на моё лицо, из-за чего я и пришла в себя.

Одежда была насквозь мокрой. Я еле-еле нашла в шкафу лёгкую белую тунику, потому что практически весь гардероб валялся на полу. Надела кроссовки, которые недавно обработала непромокаемым кремом. Вытерла слёзы, обнаружила, что на затылке запеклась кровь. В некоем подобии транса я подошла к окну, и увидела, что весь Кёнигсберг затопило. В этот момент в раскрытые нараспашку окна плеснула новая волна. Сильное течение не дало мне удержаться на ногах, и импровизированная река понесла меня прочь от дома. Я судорожно завопила.

– На помощь! Меня уносит! Помогите!!!

И тут же захлебнулась. Отплёвываясь грязной водой, которая попала мне в желудок, я заплакала, но мои слёзы тут же уносил бурный поток. Восстановив дыхание, я попыталась схватиться за фонарный столб, но он оказался скользким, и я только содрала об него ногти, что было очень и очень больно. Слёзы продолжали литься из глаз. Я перестала различать, где верх, а где низ. Мир кружился и вертелся, мой желудок затрясся в судорогах, горло сократилось, и меня стошнило,

Между тем, поток воды вынес меня к Калининградскому заливу. И швырнул в самые глубины. Я могла бы завопить от ужаса, если бы не находилась под водой. Я попыталась выплыть. Я плохо плаваю. И с детства купалась только на мелководье. Я отчаянно барахталась, пытаясь одновременно бороться с ужасом, тошнотой и тёмными массами воды. Мимо меня неслись остовы кораблей, мелкий мусор, трупы чаек и уток, безжизненные, распухшие тела мужчин и женщин, гробы с останками скелетов, а также камни и кирпичи. Мне приходилось закрывать лицо и голову руками, чтобы не попасть под раздачу. Кирпич ударил меня по лбу, рассёк его. Вода наполнилась моей кровью. Багровое облако растекалось всё дальше и дальше, пока окончательно не растворилось в море. Из глаз посыпались искры. Я ощущала безнадёжность, я не могла позвать на помощь, я не могла выбраться отсюда, из холодной и безразличной бездны. Вода тянула меня ко дну. И тут я увидела последнюю гавань того корабля, который зовётся моей жизнью. Я очень остро испытала экзистенциальный ужас от встречи со своей смертью. Никогда бы не подумала, что умру так рано. Время текло медленно, и жизнь казалась бесконечной, полной радости и надежд. Я мечтала, что обрету любовь всей жизни, что построю свою мастерскую рядом с уютным деревенским домиком. Но всё это пошло прахом. Впереди показался водоворот. И меня тащило прямо в него. Я непроизвольно закричала, в лёгкие набралась вода. Мышцы скрутило, возник спазм, одеревеневшее тело несло всё глубже и глубже, и дикая, нестерпимая боль пронзила меня. Глаза начали закрываться, я ощутила, как мертвенный холод проникает в мои вены. Ничего невозможно исправить. Это конец. Вот так я и умру – в этой грязной воде, окружённая сломанными предметами и мёртвыми телами. И тут течение швырнуло меня прямо в воронку. Со всех сторон на меня давила вода, пытаясь разорвать на части. И тогда я устала сопротивляться и умерла.

***

Где я? Кто я?

Вначале была тьма. И эта тьма пела. И появился свет. Он горел во тьме зовущим маяком надежды. Он сверкал, как мириады звёзд. И я поняла, что нахожусь в центре этого сияния. Открыв глаза, я не увидела никакого света. Только сумрак и туман, который сгустился среди деревьев.

Далеко ввысь уходили кедры и корабельные сосны. Ветер запутался в их ветвях, перекатывался, громыхая и постанывая. Стволы уходили ввысь, и кроны терялись в густом мраке. Сверху на землю спускался тусклый свет, как будто бы там, в небе, разом загорелись тысячи свечей, мерцание которых с трудом проникало сквозь туман.

По всей видимости, я лежу. Огляделась по сторонам. Справа протекала темноводная река. Было в ней что-то жуткое. Я отодвинулась подальше. Ну так, на всякий случай. В моей груди завязался тугой комок из тревоги, отчаяния и непонимания. Я дереализована. Не осознаю, где я и что здесь происходит.

Попытавшись подняться с земли, я потерпела провал. Ноги не хотели слушаться, подгибались, будто резиновые. Опираясь на руки, я смогла принять сидячее положение, но и только. Тело с трудом повиновалось мне, как чужое. Я пилотирую мясного и костяного робота, подумала я.

Немного посидела, рассматривая лес. Не пели птицы, не проходили мимо звери, лишь ветер завывал в кронах деревьев. Я сидела на мягком чёрном мху. Вообще, здесь было очень мало красок: коричневые оттенки стволов деревьев, белёсый туман вверху, безжизненный и тусклый бежевый свет, чёрный мох, тёмная гладь реки. И всё.

Пахло затхлостью, гниением, смертью. Лес выглядел неживым. Постепенно это амбре начало меня угнетать. Лес подавлял, как подземное царство, как чистилище, или же как славянская Навь, посмертие.

Спустя несколько попыток мне удалось подняться на ноги. И я побрела, шатаясь, в противоположную сторону от реки. Но, как бы я не старалась, всё время теряла чувство направления и возвращалась к воде. Непрозрачная гладь реки предлагала утопиться. Я склонилась над ней, но тут же отпрянула, вспомнив, что это очень опасно, и я всё же хочу жить. Сердце билось рывками, потом начало стучать и толкаться всё быстрее и быстрее, я вспотела, а потом моё сердце начало лишний раз сокращаться, из-за чего казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Меня затошнило, и я упала на спину. Немного полежала, наблюдая, как извиваются щупальца тумана. Ощущение времени покинуло меня, и я не знала, сколько я лежу здесь – минуты, часы или года.

Потом я вновь решила подняться. Я уже поняла, что в этой колдовской местности не могу уйти в сторону от реки. Она притягивала меня. И тогда я, обезумев от страха, ярости и безнадежности своего положения, решила залезть на дерево. Нашла ельник, и, пыхтя, шипя, извиваясь, я полезла среди колючих ветвей. Мной двигало то ли любопытство, то ли неприязнь к этому месту. Я хотела оказаться как можно выше, чтобы только не ощущать затхлый лесной воздух, гниющий смрад болота, приторно-сладкий хвойный аромат. Однако, сколько бы ни лезла, не могла доползти до вершины. Туман постепенно удалялся от меня, земля тоже, и я зависла в безвременье где-то на краю света. Или не на краю, но я ничего уже не понимала.

Меня охватило отчаяние. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Я вспомнила фильм «Топи» писателя Дмитрия Глуховского. Там люди тоже умерли, и не могли выбраться из их персонального ада. Когда они пытались уехать из деревни на машине, на поезде, или хотя бы просто уйти ногами, они вновь и вновь возвращались к указателю с надписью «Топи». То же самое теперь происходило со мной. Я грязно выругалась, упомянув портовых шлюх и всех их родственников вплоть до десятого колена. Из ослиного упрямства, продолжила лезть вверх. Теперь казалось глупым отступать. Поэтому я карабкалась до тех пор, пока не разболелись руки и ноги. И тут я увидела нечто интересное на соседнем дереве.

Это напоминало шаровую молнию, только очень большого размера. Шар мерцал бледными оттенками голубого и белого. Внутри него трещали разряды молний. Воздух насытился озоном. Увидев этот шар, я поняла, что нужно делать. Инстинкты взяли верх. Зажмурив глаза, я отпустила руки и с силой оттолкнулась от ветвей. Пролетела над лесом, громко заорав от страха, закрыла глаза и почувствовала, как что-то подхватило меня и потащило. Открыв глаза, я увидела световые тоннели. Они расходились длинными кривыми отростками, как ветви и корни гигантского древа, и на конце каждой ветви я видела, судя по всему, разные миры. Я пронеслась мимо скалистых гор, мимо седого океана, мимо орлов, неспешно парящих в лучах заката, мимо замковых твердынь, мимо гигантских воздушных шаров, заброшенных деревень, болот, толп людей и небоскрёбов. И наконец, когда я уже отчаялась найти выход из этого сверкающего сине-белого лабиринта, меня выплюнуло наружу.

Я упала в воду, с превеликим трудом заставила своё онемевшее тело выплыть. И направилась к берегу, пытаясь двигаться не по-собачьи, а хотя бы брассом. Насквозь промокшая одежда тянула меня ко дну. На сегодня слишком много купания, как по мне. Я начинаю ненавидеть воду.

Над моей головой нависла луна. Серебрились мягкими огнями звёзды чуждых миров. Эти незнакомые созвездия смущали меня. А впереди виднелась песчаная коса, рядом с которой покачивалась ладья.

С трудом выползая на песок, я поцарапала ногу об острую раковину. Песчаная коса между островом и полуостровом. Остров тонул в зелени, вдалеке слышались крики и перешёптывания неизвестных мне животных. А на полуострове, на высоком утёсе устремилась в небеса громада башни. На её длинный шпиль, напоминающий громоотвод, прицепили флаг. Переливающееся всеми оттенками зелёного и синего, полотнище то сминалось, то развёртывалось, показывая изображение полной луны.

«Добро пожаловать домой, аэннэ, добро пожаловать домой», – раздался в голове чей-то жуткий, безличный голос.