Ведьма, дракон и прочие беды

Мимолётность

Хм-м… Аролифф Эронски. Первый раз слышу. Но каким образом книга из моего сна попала в реальный мир?

Я сидела за письменным столом и лениво перелистывала страницы рукописи. То тут, то там попадались чёрные отпечатки пальцев, вот только выглядели они очень странно: вместо окружающих центр неровных линий, виднелось несколько двойных кругов. Чуть выше, прямо над тем местом, где должны находиться ногти, страницу проминали круглые вмятины, похожие на след от карандаша. Подобные отпечатки встречались практически на каждой странице, будто бы некто внимательно прочитал книгу от корки до корки. Я закрыла книгу, и вновь посмотрела на имя автора. И почему я знаю эти угловатые закорючки, похожие на усечённые квадраты и отрезки? И хоть бы одна плавная линия, хоть бы один круг. Знаки складывались в странным образом знакомые мне очертания. И тут мне в голову пришла потрясающая идея.

Я выписала символы, обозначающие имея Аролиффа в алфавитном порядке, соотнесла их с кириллицей. И принялась медленно дешифровывать записи в этой книге. Но получила какой-то бред.

Ы-ыах фтагни аллоэ сатор, арепо проссс лолли этан кро… – так начиналось первое предложение этой книги.

Я нецензурно выругалась. Потом по привычке огляделась по сторонам, чтобы проверить, не слышала ли меня мать. Но, разумеется, её рядом не оказалось, потому что я не так давно решила начать самостоятельную жизнь и переехала на другой конец страны.

Я подумала, что дальше дешифровывать книгу нет смысла, закрыла рукопись, спрятала её под матрас, а потом принялась за работу.

Сначала я спустилась во двор, чтобы обрезать секатором несколько ветвей дикого винограда. Затем я отнесла свою добычу в ванную, и оставила её размачиваться в воде примерно на час. Пока готовилась основа, я принялась перебирать свои сокровища.

Яркие бусины в технике лампворк, которыми я особенно гордилась. Сама так и не приобрела оборудование для изготовления изделий из муранского стекла, однако с удовольствием закупалась у знакомых производительниц с Ярмарки Мастеров. Россыпь пайеток – звёзды, ракушки, цветы – мерцали в сиянии настольной лампы. Я перебирала искусственный жемчуг, окрашенный в нежные персиковые, пастельные, розовые тона. Затем проверила остроту иголки с большим ушком, попробовала просунуть её кончик в выбранные мной бусины – перламутровые миниатюрные копии планет Солнечной системы.

В последнюю очередь взяла длинные перья по 30 сантиметров: синие, чёрные, голубые, белые и градиентные, на которых цвет переходил от иссиня-чёрного к полупрозрачному белому.

Затем приготовила серебряную пряжу, которую буду использовать в плетении. Нашла большую жёлто-красную бусинку с чёрными пятнами, которая представляет собой миниатюрное солнце.

Что-то побудило меня выглянуть в окно. Пёстрая кошка раздирала на части чёрного голубя. По её усам струились потёки крови. Сердце голубя всё ещё трепыхалось, видимое через раскрытую грудную клетку, но глаза уже закатились, стали неживыми и тусклыми. Кошка ударила когтями по сердцу птицы, затем вытащила его и сожрала. Мне даже показалось, что я слышу довольное урчание. А потом резко оглянулась в мою сторону. Мне показалось, будто на её морде появилась кошмарная, ехидная ухмылка. Моё сердце билось, как барабан на концерте спид-металлической банды. Я сильно вспотела, начала думать о том, что на месте этого голубя могла быть я сама. Я отпрянула от окна, потрясла головой, чтобы выгнать оттуда психоделические мысли, и решила приступить к работе.

Виноградные плети между тем совсем высохли, и я начала плести из них кольцо. Умело загибала ветви, просовывала их между друг другом, затем, сделав финальный загиб, обрезала кончики таким образом, чтобы они были крепко сцеплены с основным плетением.

Сев за компьютер, я включила музыку для занятий йогой, глубоко вздохнула и начала плести. Серебряная нить складывалась в спиралевидную паутину, я надевала на каждый ряд по одной планете, начиная с Плутона, который несправедливо исключили из всей девятки. Планеты расположились с небольшим сдвигом, чтобы не прилегать друг к другу. Когда я подошла к завершению, то добавила солнце в центре моей импровизированной Солнечной системы. Завязав узелки, обрезала кончики и закончила плетение. Теперь будет происходить настоящая магия. Я верю в то, что мои ловцы снов приносят людям счастье. Да и сама считаю себя немного ведьмой. Потому что в моих умелых руках дела спорятся. Например, я могу определить настроение человека просто по его взгляду. Или понять, о чём думают люди, когда созерцают нечто прекрасное, или, напротив, отвратительное. Но что-то я отвлеклась.

Я привязала длинные чёрные и белые нити, на которых при помощи синих, бирюзовых и нежно-голубых бусин закрепила выбранные перья. Зафиксировала все узелки клеевым пистолетом, а потом повесила на стену, чтобы полюбоваться своей работой.

Внезапно ощутила резкую боль в голове, и мне померещилось, что солнечные блики, медленно следующие по стене за своим источником, сложились в перевёрнутую пентаграмму. Затем они сложились в слово «аэннэ». Голова просто раскалывалась, глаза начали слезиться, сердце не могло успокоиться. Заболела шея. Я ощутила, что мне не хватает воздуха. На стене появилась надпись: мене, мене, текел, упарсин. Моя немезида? Моя судьба? Я моргнула, и всё исчезло. Показалось, наверное. Я тут же забыла об этом недоразумении.

Ловец снов переливался на солнце, играя всеми оттенками чёрного и синего спектров. Я позвонила клиентке, и спустя пять минут уже мчалась на велосипеде в сторону центра. Калининград встретил меня глубоким облачным небом, ярко-голубой высью. Я широко раскинула руки, пытаясь обнять это безграничное синее пространство, продолжая крутить педали моей железной коняшки.

Лёгкие переполнял запах морского воздуха, очарования жизнью и духом приключений. Я представила себя со стороны. Молодая девушка со странной улыбкой на лице, развевающимися рыжими волосами, облачённая в складчатую юбку на кокетке с шотландским узором, в тёмную блузку с матросским воротником, с торбой на спине, расписанной самодельными рисунками волков, мчалась на велосипеде сквозь плотный поток машин. На руле задорно звенели японские колокольчики. К багажнику велосипеда я приторочила пакет с квадратной коробкой, где и лежал новый ловец снов.

Моё сердце переполняло счастье, фонтанирующее выше небес. Я думала о том, что впереди лишь долгое и светлое будущее, что мир прекрасен и удивителен. Я верила, нет, я знала, что всё будет хорошо. Но...

***

– О, он такой потрясающий! – восхитилась средних лет дама в изящной шляпке, прицепленной к забранным при помощи шпилек волосам. Она выглядела, как леди, будто бы сошедшая с картины Рембрандта. – Я так счастлива, что сделала заказ именно у Вас. Он станет отличным элементом декора на двери моего планетария. Каждый, кто придёт посмотреть на звёзды, увидит этот ловец снов, словно привратника в огромный волшебный мир. Перья этого ловца снов будет перебирать своими прозрачными пальцами ласковый южный ветерок… Я уже предвкушаю зрелище восхищённых детских глаз, которые станут внимательно следить за движением звёзд по искусственному небесному склону. Кстати, милочка, приходите на открытие, я буду Вас очень ждать.

Она широко улыбнулась мне, поправила длинную плиссированную персиковую юбку, в зеркальце посмотрела на нежные линии макияжа, выполненного в рассветных тонах, потом подхватила дамскую сумочку и пакет с ловцом снов.

– До свидания, и всего хорошего! Ника, помните, что я Вас очень жду у себя!

И она ушла, цокая каблучками.

Я допила банановый молочный коктейль, лениво разглядывая посетителей кафе, и куда-то спешащих прохожих. Практически все выбрали светлые тона в одежде. Но я разглядела в толпе парочку блэкеров (блэк-металлистов, поклонников этого музыкального направления; также представителей этой субкультуры), чьи лица были раскрашены под корпспейнт (чёрно-белый демонический грим). Их мрачные балахоны, чёрные берцы и тёмные штаны, увешанные шипастыми цепями, казались вызовом этому мирному городу. Бунтари, как они есть. В школе в меня влюбился один такой парень. Он молча преследовал меня, будто тень, никогда ничего не говорил. Выследил меня до подъезда, и потом бродил за мной по городу с ничего не выражающим лицом. Иногда он дарил мне чёрные розы, готические романы, или косметику в тех же чёрных тонах. Этот сталкер (преследователь) неизменно пугал меня, я даже начала подозревать, что он – немой маньяк. Пока не пришла вместе с подругой на концерт неизвестной мне группы Knights of Doom, играющей блэк-металл и дум-металл, где впервые увидела, как мой преследователь гроулит (техника вокала, похожая на рычание) со сцены. На одном из самых чувственных моментов, когда металлист пел соло, наши глаза встретились. Он сбился с ритма, и, вместо того, чтобы продолжить петь, произнёс:

– До свидания, Ника, моя единственная любовь.

Вскоре после этого концерта я переехала в Калининград, и мы больше никогда не виделись. Почему-то вспоминая, как он пел, я ощущала острую печаль. Взгляд его глубоких, прозрачных серых глаз был настолько насыщен электричеством, что на какое-то мгновение я поплыла, растаяла, растворилась в нём, ощутила единство наших душ. Но это был всего лишь один краткий миг.

Иногда я ловила себя на мысли: как он мог предвидеть мой скорый переезд? И почему произнёс «до свидания» вместо «прощай»? В некоторых снах я видела его, когда блэкер шёл впереди меня. Я протягивала к нему руку, чтобы похлопать по плечу, но никак не могла дотянуться до его удаляющейся спины. В самом конце сна он заходил за угол, и пропадал. Я никогда не видела его лица, потому что он не оборачивался. И я забыла, как же он выглядел в реальности. Потом меня захлёстывала волна ностальгии, я ощущала горечь и просыпалась в смятённых чувствах, а иногда даже в слезах.

***

Я работаю крафтером (мастером, ремесленником), у меня своя мастерская. Я мастерю ловцы снов, плету корзинки, вырезаю кожаные браслеты, а также варю мыло самых разных форм и делаю свечи для оккультных дел. Ароматизированное мыло у меня приобретают романтичные дамы, разноцветных балерин, солдатиков и пастушек – дети в подарок родителям, а также женщины в возрасте, которым нравятся маленькие котята и цыплята. Свечи в виде обнажённых женских тел, фаллических форм, черепов, скелетов, волшебниц и демонов пользуются спросом среди ведьм и колдунов, как и длинные ритуальные чёрные, белые и красные свечи. Ловцы снов покупают как элементы экзотического декора, или в качестве настоящих ловушек для провидческих и мистических снов. Кожаные браслеты я делаю на заказ. Могу сделать тиснение в виде вашего имени, раскрасить браслет в любой цвет, сделать его широким или узким, плетёным или монолитным, с шипами, стразами, бусинами или металлическими заклёпками – насколько хватит фантазии у моих клиентов. Корзинки, в основном, закупают цветочные магазины, дачники и садоводы, или фотографы. В общем, без работы не остаюсь никогда.

Сначала я активно вела Инстаграм, но потом мне надоело, потому что здесь требовался очень оригинальный визуал, и я перешла в другие социальные сети. Поток заказов, как ни странно, увеличился. Я восхищённо хлопала в ладоши и прыгала от радости. Теперь я смогла уйти из офиса и зарабатывать только своим ремеслом.

Я обожаю работать руками. Поэтому не пошла учиться в университет, как того хотела моя мама, и закончила только курсы офис-менеджера (если по сути – то секретаря). Не люблю, когда кто-то ограничивает мою свободу, поэтому в офисе я не прижилась. Это не моё, понимаете, совсем не моё! Я люблю подольше поспать по утрам, посумерничать, работать при свете настольной лампы. Часто брожу по ночному городу в поисках вдохновения. Общаюсь с такими же, как я, полуночниками. Именно в это время я вхожу в состояние потока, и плету, крашу, плавлю податливые материалы, придаю им новые формы. Так я немного ощущаю себя древнегреческим Пигмалионом, творцом, который создал статую Галатеи, а потом влюбился в неё без ума. Боги сделали Галатею живой девушкой. Так и я надеюсь, что мои творения оживут пусть не в реальности, но в воображении людей.

***

Покачиваясь в плетёном кресле, подвешенном к дугообразной опоре, я ела вишнёвое мороженое и смотрела на прохожих. Мимо прошла пожилая женщина с кашпо в руках. Под её широкими брюками скрывались кривоватые ноги. Взгляд потускневших глаз был понурым. Она будто бы смирилась с тем, что вскоре умрёт. Следующим прошёл взвод солдат. Они чеканили шаг, глядя строго вперёд, на своего командира. Их форменная одежда цвета хаки вся лоснилась от пота, кепи только чудом не сдувало с практически лысых голов. Солдаты шли вперёд, как неотвратимая угроза, надвигались как мрачное будущее. Потом я увидела стайку девчушек, которые присели на невысокий забор и начали краситься, передавая друг другу тёмно-бордовую помаду, тушь с эффектом закручивания ресниц, а также тоналку. На некоторых из них тональный крем выглядел как желтушные пятна, напомнившие мне лицо той пожилой женщины, всё в пигментных пятнах, плавающих в жёлтом волнующемся море из морщин и складок. Малолетки делали губы уточкой и фотографировались все вместе. Одна из них держала селфи-палку с прикреплённым к ней смартфоном. Одетые в жилетки с пандами, мини-юбки всех возможных цветов, и конверсы, они прыгали и кривлялись на камеру.

Мимо прошли два молодых парня в джинсах и футболках, тыкали пальцами и насмехались над юными нимфетками, изобразив утиные губы и издав причмокивающие звуки. Девушки, увлечённые фотосъёмкой, этого не заметили. Именно так и выглядит мимолётность. Парни, уже забывшие о юных девах, бурно обсуждали последний футбольный матч, а потом свернули в «Светлое и Тёмное» за пивом.

Внезапно я почувствовала недружелюбный взгляд, смотрящий мне в спину. Обернувшись, никого не заметила. Облака потемнели, начался проливной дождь.