Глава 8.2
1053 Words
– Не смеет к ней прикасаться? – перебил его цыган и криво усмехнулся, –
На ней из одежды только мой плащ. Бандиты унесли все вещи и чемодан до того,
как я там появился. Может, вы сами понесете ее на руках, а, святой отец? Ее
голое тело такое горячее под моим плащом. Вам, несомненно, станет жарко.
Цыган сделал несколько шагов в сторону священника, и тот отшатнулся
назад, осенив себя крестным знамением несколько раз.
– Ну же. На вас перчатки, и вы сам служитель господа. Боитесь искушения?
Цыган оскорбительно расхохотался.
– А, может, гнева вашего Бога?
– Вы будете гореть в Преисподней!
– Я и там побывал – есть места пострашнее пекла, Святой Отец, и они
намного ближе, чем вы думаете. Наааамнооого блиииже, – закончил мрачным
шепотом, вселяя в отца Михаила праведный ужас, – они в нас самих.
Вернулись остальные люди проклятого головореза в маске и несколько
людей, сопровождавших отряд священника.
– Твою мать, ну и месиво там! Выживших нет! Они просто вспороли им
животы!
– После недельного урагана заметет так, что трупы найдут только весной.
Решат, что напали дикие звери. Никто не станет связываться с бандой.
– Святой Боже! Сколько смерти… Неужели нет закона, который может все
это прекратить? Мы что, живем в каменном веке?
– А если они вернутся? Возьмут еще своих людей и…придут снова.
Говорят, банда передвигается даже в ураган и ночью. Они нападают в любое
время суток.
– Заткнешься прямо сейчас, трусливая задница!
– Там следы…там был один человек. – сказал задумчиво кто-то из людей,
охранявших священника, – и это он всех убил.
– И кто это?
– Неизвестно…
– Он вернется. Вот увидите! Говорят, здесь бродит беглый зэк, и он жрет
человечину!
Ману резко обернулся к охраннику священника и двинулся на него.
– Еще одно слово, и я сам раздеру тебя на части так, что со мной ни один
беглый зэк не сравнится, привяжу куски твоего мяса к дереву и оставлю кормить
волков.
– Оставим трупы здесь? – спросил тот, кого Ману называл Ренатом, и
склонил голову, ожидая ответа.
– Оставим. Им уже не помочь. Пусть снег их укроет.
– Это противоречит законам господним! – воскликнул священник, – Разве
можно бросить здесь этих несчастных?
– Они все мертвы, а мы рискуем застрять в бурю на переправе, которая и
так может не выдержать вес всего отряда. Или вы готовы пожертвовать своей
жизнью, святой отец? – цыган несколько секунд смотрел в глаза
священнослужителя, – Так я и думал, – усмехнулся он.
– У меня иная миссия, – высокомерно сказал отец Михаил, – я должен
сопровождать мою подопечную. Дайте хотя бы отмолить их души перед Господом.
– Отмаливайте, может, ваши молитвы избавят их души от страданий.
Священник подошел и склонился над тремя несчастными мертвецами,
лежащими в снегу. Сжимая пальцами крестик на длинной цепи, он освящал их
души молитвами, отпуская в царство вечного покоя, беззвучно шевеля губами и
стараясь не смотреть на развороченные грудные клетки и вспоротые животы.
Поистине, эта миссия не нравилась ему все больше и больше, но мысли о
повышении ранга и деньгах, которые обещал дать сам Лебединский, не давали
ему покоя.
Проклятый Ману был прав – они только задержат всех в дороге. Все равно
уже все мертвы. Вдруг один из мертвых резко схватил священника за руку.
– Это предатели! – хриплый шепот заставил отца Михаила вздрогнуть от
ужаса, – цыгане – изменники, мать вашу! Кому…кому вы доверились? Все цыгане
…это убийцы…За их головы…
Его слова оборвал нож, он метко встрял прямо во рту раненого, пригвоздив
к земле, и заставил замолчать навечно, заливая снег кровью. Отец Михаил
медленно поднял голову и увидел Савелия, склонившегося над ним и
бесцеремонно выдернувшего нож из глотки мертвеца.
– Ни звука, святой отец, иначе следующим я перережу глотку тебе, –
вытирая окровавленное лезвие о рясу отца Михаила.
– Предатель! – зашипел священник, вскочил на ноги и заорал – Взять его!
Взять их всех! Предатель! Все они – предатели!
Люди священника схватились за оружие, но их уже успели окружить
плотным кольцом, а Савелий приставил нож к горлу священника.
– Я предупреждал!
– Тцццц…. как неловко вышло. Не дергаемся. Вы же не хотите, чтобы я
перерезал ей горло? – голос предводителя заставил всех замолчать, – Вам
дорога ваша, эммм, госпожа, не так ли? Она как раз пришла в себя, – он перевел
взгляд на девушку и рывком прижал к себе, заставив ту глухо застонать, – Как
вовремя. Сложите оружие и станьте на колени.
Ману приблизил лезвие ножа к лицу девушки и, проведя тонким лезвием по
скуле, вжал острием в щеку. Та зажмурилась, кусая губы, а он обвел всех
сверкающим взглядом. В темноте отцу Михаилу опять показалось, что глаза
проклятого цыгана черные, как у самого дьявола.
– Все должно было пройти гладко до самого Огнево. Без жертв, но, видимо,
вашему Богу стало скучно. Или он покинул вас, отдав мне на растерзание. Пусть
ваши люди сложат оружие, иначе я нарисую на лице вашей госпожи крестик в знак
ее святости.
– Сражайтесь с предателями! – завопил священник, – Режьте их!
Но охранники смотрели не на него, а на цыгана, который водил острием
кинжала по щеке Ольги.
– Так кому вы присягнули в верности? Вашему олигарху Лебединскому или
Богу? Или вы думаете, что кучка охранников сможет справиться с тринадцатью
наемниками? – он кивнул своим людям, и в ту же секунду раздалось несколько
выстрелов. Трое из людей отца Михаила замертво упали в снег, тот едва успел
моргнуть, как его с ног до головы забрызгало кровью.
Остальные швырнули пистолеты, поднимая руки и опускаясь на колени.
Ману удовлетворенно усмехнулся и снова повернулся к отцу Михаилу:
– Бог принес в жертву ваших людей, отец Михаил. Остальные – жалкие
трусы. Савелий, свяжи своего дьяка, да покрепче. Будет сопротивляться –
перережь ему глотку. Он мне особо не нужен. Мне была нужна только эта сука.
Охранникам вспороть животы, обезглавить, тела в пропасть, а головы закопать.
– Зачем? Они же бросили оружие! Стали на колени! – голос девушки
зазвучал в тишине так звонко, что отец Михаил поморщился, обливаясь холодным
потом от ужаса и предчувствия смерти. Пусть замолчит! Она разозлит монстра
еще сильнее!
Ману дернул девушку за волосы, заставляя посмотреть на себя.
– В нашем мире нет справедливости. Разве отец не научил тебя этому? Как
долго я ждал этого дня, Ольга Лебединская. Добро пожаловать в Огнево, – под
истошные крики несчастных, эхо которых разносилось вместе с завыванием
ветра, – В мое Огнево. В мои земли. Позволь представиться – Ману. Сын
цыганского барона Баро. Здесь все принадлежит мне. И ты теперь тоже моя!
- Writer
