Запретный плод [18+]

Глава 5

Не знаю, как мне удалось выдержать всё это, но вот уже несколько месяцев я работаю здесь. И, что удивительно, моего начальника почти не видно. Он будто растворился в воздухе. За всё это время он не сказал мне ни слова. Ни одного взгляда. Ни одного поручения. Всё, что нужно — передавал через Кармелу.

И, знаешь, сначала это пугало. После того случая с обмороком — я готова была каждое утро бежать в другую сторону от офиса. Но, когда дни шли, и он будто забыл о моём существовании, стало легче. Я даже радовалась, что он меня игнорирует. Меньше взглядов, меньше напряжения. Встречая его в коридоре, я не замирала больше от страха. Он смотрел сквозь меня. Как будто я — пустое место.

Тем временем, Кармела не унималась. Она пыталась сватать меня с каждым более или менее симпатичным сотрудником компании. Кто-то был милым, кто-то откровенно приставучим, но я просто улыбалась и отмахивалась. Вежливо. По-доброму. Но твёрдо. У меня не было сил и желания на флирт, на отношения. Особенно после всего, что было.

Часто вспоминаю тот день, когда познакомилась с Элизабет Мёрфи. Как выяснилось, она — младшая сестра моего босса. Владеет каким-то заводом... каким именно — в голове не отложилось, если честно. Зато характер запомнился сразу. Внешне — будто студентка с первого курса: лёгкая, яркая, с заразительным смехом. Но с характером железным.

В отличие от брата, она была невероятно дружелюбной. Когда приходила в офис, всегда задерживалась возле моей стойки, расспрашивая меня о жизни, учёбе, семье. Я старалась не увлекаться — всё-таки это была его сестра. Но с ней было... уютно.

Через приёмную, словно через вокзал, ежедневно проходили десятки людей. И всё равно, Кармела и я успели стать настоящей командой. Сработались. Когда у меня началась сессия, я не ушла в академ, не взяла отпуск — просто прибегала в офис на каждой свободной перемене, стараясь хоть чем-то помочь Кармеле. Она без меня зашивалась. А я чувствовала, что нужна. И это было важно. Работа стала моим спасением от мыслей, которые слишком часто накрывали с головой. Грусть, тревога, одиночество — они были рядом. Но здесь, среди бумаг, людей и звонков, они отступали.

Я ещё записалась в автошколу. Ну а что — пора уже обзаводиться машиной. Правда, успехами похвастаться не могу. С механикой у меня — война. Коробка передач казалась мне каким-то загадочным механизмом из Средневековья. Инструктор уже начинал седеть, глядя на мои попытки. Но я не сдавалась. Снова и снова садилась за руль. Не могу позволить себе опускать руки, даже если что-то не получается с первого раза.

Скоро Новый год. И я узнала, что мой начальник арендует базу отдыха на три дня для всех сотрудников. С дорогим рестораном, отелем и кучей развлечений. Всё за его счёт. Кармела уже на седьмом небе от счастья, всё расписывает, как там будет круто: баня, каток, глинтвейн, вечеринка с диджеем. И всё бесплатно. Для всех.

А я... я сомневалась. Сегодня — последний день, когда нужно сказать, поеду ли я. И я до сих пор не уверена. Вроде бы и хочется отвлечься. А вроде бы... это не моё.

Может, всё дело в нём. Может, я просто не хочу снова оказаться рядом с ним. Даже если он продолжит делать вид, что меня нет.

— Хайди, чего ты боишься? Поехали! Когда ты в последний раз отдыхала где-нибудь, кроме квартиры после работы? — Кармела не унималась уже третий день подряд. — Я не могу начальнику отдать отчёт, ты последняя, кто не дал ответ. Он меня съест за твою нерешительность!

Она явно не преувеличивала. Я видела, как Джеймс может смотреть — взгляд, от которого хочется сквозь пол провалиться. И именно поэтому мне было так трудно решиться. Хоть головой я и понимала: это просто корпоратив. Всего лишь короткий отдых. Но сердце будто не соглашалось.

— Я не поеду, — выдавила я, будто призналась в страшном грехе.

Кармела непонимающе уставилась на меня, пальцы застыли над клавиатурой, она уже почти вписала мой отказ, как вдруг...

Из кабинета распахнулась дверь, и в холл вышел он. Наш начальник. Джеймс Мёрфи. Хмурый, как грозовая туча. В глазах — молнии. Я моментально уткнулась в бумаги, делая вид, что не замечаю его, но каждое слово врезалось в слух.

— Кармела, какого чёрта у меня до сих пор нет списка тех кто поедет на столе?! — взорвался он.

Вот и всё. Вот оно — последствие моей нерешительности.

— Остался только один человек, который не дал ответа, — тихо сказала Кармела.

Он резко замолчал, будто пытался вычислить, кто осмелился затянуть с решением. Его взгляд метнулся за её спину — прямо на меня.

— Хайди Мур, значит, — произнёс он медленно.

Первый раз за месяцы. Моё имя. Из его уст. Сердце тут же забилось быстрее, а щёки предательски залились краской. Я вжалась в стул, ощущая, как взгляд этого человека прожигает меня насквозь.

— Хайди, — повторил он. В голосе не было ни злобы, ни насмешки. Только хрипловатое, настойчивое требование ответа. — Почему ты до сих пор не дала ответ?

Я попыталась собраться. Слова шли туго, будто через силу.

— Мне не с кем оставить брата... Я не смогу поехать.

Джеймс не сводил с меня глаз. Его лицо оставалось непроницаемым, но напряжение чувствовалось в каждом его движении. Мне казалось, если он сделает шаг — я не выдержу.

— Сколько ему лет? — спросил он, спокойно, но пристально.

— Шестнадцать.

Сказала, как есть. Потому что лгать не умела. И, честно говоря, звучало это слабовато. Шестнадцать — не тот возраст, когда нельзя остаться одному. Но я не хотела ехать. Не хотела сталкиваться с ним там. В неформальной обстановке. Не хотела чувствовать, как всё внутри сжимается, когда он рядом. Потому что это происходило каждый раз, стоило ему просто заговорить со мной.

Он улыбнулся. Первая его настоящая улыбка, которую я когда-либо видел. Она была... опасной. Притягательной. Почти разоружающей. Я на секунду потеряла равновесие — внутри, конечно. Наружу не подала ни намёка, но сердце сорвалось с ритма. Вот она — беда.

Я поникла, будто кто-то выключил во мне свет. И я знала — что чувствую это притяжение. Чёрт возьми, он сам его чувствовал. С каждой секундой — всё сильнее. И это было невыносимо.

— Хайди, он будет только рад остаться один дома. Поверь, — сказал он ровно, но мягко, будто не отдавая себе отчёт, что произносит слова, которые так легко могли бы быть услышаны совсем по-другому. Потом повернулся к Кармеле и добавил твёрдо: — Она едет. Это не обсуждается.

Он видел, как во мне всё сжалось. Но выбора мне не оставил. Он встретил мой взгляд — растерянный, недоверчивый, — и на секунду будто пожалел. Но всё равно отвернулся и ушёл в кабинет, будто я была просто очередная деловая задача, а не девочка, которая разрывала изнутри одним только взглядом.

— Боже мой... — Кармела выдохнула, как будто сделала открытие века.

— Что такое? — спросила я, глядя на неё с растерянностью.

— Как же я раньше не догадалась, в чём причина его отвратительного настроения... — Кармела улыбнулась, но загадочно, почти с укором. Я знала этот взгляд — женская догадка, переходящая в уверенность. Я хотела узнать, но Кармела только отмахнулась, оставив меня в неведении.

Иногда я слышала, как в офисе шепчутся — будто он раньше был другим. Теплее. Легче. И, может, они правы. Я сама его не узнавала последние месяцы. Но мы не знали причин.

***

Кармела, словно почувствовав, что мне нужно немного воздуха, отпустила меня пораньше. Я, не веря своему везению, помчалась на вождение. У меня наконец-то начинались практические занятия, и хотя получалось пока неважно, всё же в груди щемило от предвкушения. Я чувствовала себя живой.

Позже я стояла у своего дома, сияя от радости. Мне удалось доехать почти без ошибок, и я с гордостью махала инструктору, провожая его взглядом. И именно в этот момент появился он.

— Мэйко? — раздался сиплый голос. Мужчина с густыми бровями и тяжёлым взглядом вышел из чёрного джипа. Его голос был словно сорван с плёнки прошлого — потрескавшийся, больной.

Я замерла. Всё тело напряглось, будто внезапно стянутое холодом. Сердце ушло в пятки, лицо побелело. Мужчина сделал шаг вперёд. Я слышала только стук своего сердца. Мир вокруг исчез. Остались только мы.

— Извините, вы ошиблись! — выкрикнула я, пятясь назад, в панике.

— Я тебя больше не отпущу... — он сделал ещё один шаг. Его голос будто прилип к коже. Липкий, жуткий.

Он не должен был здесь быть. Я не знала, кто он, но он знал мою маму. Он знал имя — Мэйко. Это имя било по нервам как выстрел. Меня затрясло.

— Мужчина, вы меня с кем-то спутали! — повторила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Не вышло. Он дрожал, как и всё моё тело.

Он улыбнулся. Не дружелюбно. Не растерянно. Его улыбка была кривой, болезненной, будто он усмехался не мне, а своим воспоминаниям. А потом — он рассмеялся. Громко. Хрипло. Этот смех врезался мне под кожу. Мне стало по-настоящему страшно.

Я попыталась отступить ещё, но ноги не слушались. Я будто провалилась в кошмар: на улице — никого. Ни прохожих, ни соседей, ни даже машин. Лишь я и он. И его глаза, полные фанатичной веры.

— Я не верю... — прошептал он. — Ты жива. Мэйко... Ты жива.

— Извините... вы ошиблись, — повторила я, но голос почти не шёл. Он звучал тонко и испуганно.

Он сделал шаг. Потом ещё один.

— Я тебя больше не отпущу. Я без тебя не могу...

И вдруг — рывок. Он схватил меня за запястье. Схватил так сильно, что в глазах потемнело. Боль пронзила меня, как удар тока. Я вскрикнула и попыталась вырваться, но он был почти вдвое крупнее меня. Его хватка была железной.

В панике я оглянулась. Машина рядом. Я вцепилась в ручку ближайшего автомобиля, надеясь за что-то ухватиться, но он дёрнул меня на себя. Я снова почувствовала хруст. Боль была оглушающей, но она же и отрезвила.

Я судорожно нащупала замок сумки. Пальцы дрожали. Всё валилось из рук. Наконец, я нащупала цилиндрик — перцовый баллончик. Мама когда-то заставила меня его носить. Тогда казалось — глупость. Сейчас — спасение. Я сжала его до боли и нажала.

Он закричал. Отпустил меня, хватаясь за лицо. Отшатнулся. Я не ждала. Рванула к подъезду. Колени подгибались, мир качался, но я бежала. Кнопки домофона дрожали под пальцами. Один щелчок. Внутрь. Закрыть дверь. Захлопнуть.

Я рухнула прямо у двери. Ноги не держали, горло пересохло, слёзы хлынули, как будто кто-то открыл кран внутри. Рука — вывернута, пульсирует болью. Я вся дрожала. Внутри только одно: я спаслась. Пока. Но это ещё не конец. Это, чёрт возьми, только начало.

Я не знаю, сколько пролежала в темноте, прижав к себе больную руку. Рыдала в голос. Дом пуст. Брат у друзей. Слава Богу. Я не могла бы объяснить ему... ничего.

Наконец встала. На автопилоте пошарила в аптечке — обезболивающее. Запила водой. Боль не ушла. Только стала тупее, глубже. Заткнула рот кулаком, чтобы не закричать. С трудом сняла куртку. Прижала к руке что-то холодное. Потом нашла эластичный бинт. Перетянула слишком сильно — от страха, не от пользы.

Мама ведь говорила — будь осторожна. Говорила: они могут найти тебя. А я хотела просто жить. Учиться. Работать. Завести друзей. Быть собой. Быть Хайди. А не тенью Мэйко.

Ночь... Я не спала. Выпила почти всю упаковку таблеток. Лёд помог едва-едва. Просто сидела у стены и плакала, плакала до хрипоты. Не веря, что это произошло. Что всё вернулось. Что я снова боюсь.

Под утро я встала. Глянула в окно. Его машины не было. Ни следа. Но выйти я всё равно не могла. Внутри — пустота и страх.

СМС от брата: «Я у друга, останусь у него с ночёвкой». Хорошо. Лучше так. Он не должен видеть мою руку. И правду — тоже не должен. Он не должен знать, кем была мама. Не должен нести этот груз. Пусть живёт без этого.

Когда серый свет начал пробиваться сквозь шторы, а стрелки часов поползли к утру, я поднялась с пола. Подошла к зеркалу.

Вижу: лицо побелело. Глаза опухли. Рука забинтована, слишком туго. В глазах — страх. Такой живой, как будто он и есть я. Но я встала. Потому что у меня не было другого выхода. Я должна просто взять и пойти на работу, даже через всю боль что сейчас испытываю, хотя сил у меня совершенно нет. Я не спала всю ночь, рука болит так что слёзы текут сами собой. Но я должна работать, иначе мы с братом окажемся на улице, чего я совершенно не хочу.